Красавец и уродина
Шрифт:
– Пройдемся вечерком?
Вета мысленно заметалась, ответила:
– Да я не знаю, меня, может, и не отпустят, ну, после скандала…
Но ей очень хотелось, чтобы Артур был понастойчивей. В конце концов, Ирис же разрешила взять его с собой на эту мутную встречу неизвестно с кем. На уроках девочка решила, что пойдет туда одна, но теперь понимала: ей будет очень страшно в парке вечером, когда уже стемнеет. Еще одна такая встреча с призраком и чудовищем – и она бросится бежать без оглядки, а подводить названную сестру нехорошо.
– Со мной отпустят, – приосанился, обаятельно
– Понимаешь, у меня дело в парке, в семь вечера, – решилась Громова. – Встреча, и очень важная. Конечно, мы могли бы пойти вместе… А потом уже погулять или в кино.
Она была готова, что Гарин сейчас скажет ей что-то хамское, развернется и будет таков. И снова неожиданность: парень хоть и нахмурился, но сказал:
– Ладно, тогда зайду за тобой в половине седьмого, и чтобы была готова, поняла? Ненавижу ждать, пока вы там носики пудрите.
«Кто это мы?» – собралась вскипеть Вета. Но одернула себя мысленно и сказала:
– Конечно, конечно, я буду готова.
Глава 22. Нападение
Дома родителей не оказалось, только Муська выбежала встречать хозяйку в прихожую. Вета на мгновение застыла: вдруг кошка передаст какое-то сообщение? Но нет, Муська обнюхала ее и вздохнула, возможно, Ирис успела понравиться ей больше. Нервно мяукнула и ушла досыпать на батарее. К холодильнику магнитом крепилась записка, почерк мамин:
«Вета, мы с отцом вернемся домой часам к восьми. Прошу тебя сегодня вечером никуда не уходить. Мы хотим серьезно поговорить с тобой. Любящая мама».
Девочка только вздохнула. Мать специально не скинула эсэмэску, чтобы дочка не стала писать в ответ, возражать и спорить. Но все равно ничего не выйдет, ей поручили явиться на встречу – и она явится. Присела к столу, хотела написать что-то, но в голову ничего путного не пришло. Ладно, вдруг успеет вернуться до восьми.
За оставшееся до выхода время Вета поела, повалялась на диване и сделала уроки. Порадовалась, что пока идет вровень с пройденным материалом, не зря в прежние одинокие времена любила читать учебники на опережение. Попробовала звать домашнего призрака – безуспешно. Интересно, где его носит? Тут она покрылась липким потом: а вдруг господина Себастьяна забрали эти жуткие белесые твари? Бросилась звонить Арлану, чтобы расспросить получше – он трубку не взял. Так испугалась и огорчилась, что остаток времени просто металась по квартире и едва успела к назначенному времени переодеться и причесаться.
Гарин позвонил в домофон ровно в половине седьмого, и Вета понеслась вниз. Приглашать в квартиру не стала, она ведь так и не знает, что происходит между Артуром и Ирис. Насколько близко она его к себе подпускает. Эта неопределенность очень нервировала.
Сгущались сумерки, а в парке Вете показалось еще темнее, чем в городе, хотя фонари трудились вовсю. И прохожих было непривычно мало, а ведь в такое время еще с работы многие идут. Те, кто все же передвигался по аллеям, почти бежали, оглядывались нервно по сторонам. Хотя даже Вета с ее натренированным на призраков
Аллея за Карпиным прудом никогда не бывала запружена народом, потому что вела к дальней окраине парка и заканчивалась тупиком, упиралась в железную ограду. Сейчас на ней вообще никого не наблюдалось. Вета надеялась, что тот человек будет уже ждать, они наскоро потолкуют – и она рванет домой. Ну, или не рванет, а отправится гулять с Артуром в уютный светлый центр городка. Ведь это ее единственный шанс провести время в его компании, и потом вспоминать об этом в другом мире, возможно, годами. Ради этого можно разок не послушаться родителей.
Но аллея вся просматривалась до конца и была, увы, отчаянно пустынной. Ни со стороны Карпина моста, ни от могучего здания дворца-музея никто туда не спешил, хотя часы на дворцовой башне только что отбили четверть восьмого.
Артур всю дорогу сюда шел молча, с независимым видом, будто вообще случайно оказался в компании одноклассницы и не больно-то этому рад. Однако свернул следом за Ветой с широкой дорожки на аллею, прошел до ее середины, где начиналась настоящая темнота – свет от фонарей сюда не достигал.
Вдруг рука Гарина легла девочке на плечи, да не просто так легла, а с ощутимым давлением. Вета и отреагировать не успела, как почти влетела в объятия парня. Пискнула, задергалась, и только сейчас осознала, какую двусмысленную ситуацию создала, затащив его в такое уединенное место. Нет, похоже, для Гарина ситуация была однозначной. Вторая рука прочно угнездилась на ее талии, и она уже ощутила его дыхание на своих губах.
Понадобились героические усилия, чтобы упереться обеими ладонями парню в грудь, разомкнуть кольцо рук и отпрыгнуть на шаг назад. Глянув оттуда в лицо Артуру, она наконец поняла выражение «метать глазами молнии».
– Слушай, Громова, кончай свои штучки, – прошипел он, почти не разжимая губ. – Ты вроде умная девчонка, не чета какой-нибудь Аникеевой. А играешь в тупые игры, как и она.
– Плевать мне на Аникееву, – сообщила ему с безопасного расстояния Вета. – И не думаю, что она в такой ситуации была особо несговорчива.
– Ну, может, не в такой, но все же решила со мной поиграть. А я этого не терплю. Вот теперь и рыдает почти без остановки.
Девочка хотела сказать, что на рыдания Аникеевой ей тоже плевать, но в это время изумленный и испуганный голос позвал откуда-то сбоку, из-за кустов:
– Вета?
Она тут же обо всем забыла, обернулась на зов. На склоне вдоль аллеи густо росла сирень, между двумя кустами Громова увидела полупрозрачный силуэт, не касающийся ногами земли. И узнала Тею. Но сколько тревоги было на призрачном лице…
– Слушай, Артур, – заговорила Вета, от волнения глотая слова. – Ты можешь подождать меня на ступенях у пруда? Я только поговорю кое с кем и вернусь. Это совсем ненадолго, правда!
– Вообще обнаглела? – почти ласково спросил ее Гарин. – Или глюки начались? Я только потому здесь до сих пор торчу, что неохота бросать девчонку в безлюдном месте.