Красавица-чудовище
Шрифт:
Она пытается кричать, но получает коленом по ребрам.
Мне конец, обреченно думает Виола. И корит себя за беспечность. Как могла она выйти среди ночи из дома непонятно к кому?
И тут слышит топот, кто-то бежит. Даже, скорее, не слышит, а чувствует телом. Асфальт дрожит? Разве такое возможно?
Раздается крик. Виоле кажется, что она узнает голос, хотя не разбирает слов.
Ромка, брат!
Она с облегчением понимает, что ее больше никто не удерживает – нападающий убежал, – и теряет сознание.
Часть третья
Глава 1
Кир жил
Когда-то в его квартире располагалось техническое помещение. Полуподвальное. С окном таким узким и низким, что воспринимать коморку как квартиру не мог даже начальник ЖЭКа. Иначе давно бы подсуетился и оформил его на себя. В итоге в начале двухтысячных помещение выставили на аукцион, и его выиграла мама Кира. Тогда она занималась бизнесом, имела средства, вот и приобрела недвижимость. Хотела открыть здесь что-нибудь. Типа пункта приема металла или ремонтной мастерской. Но вскоре у самой дела разладились, и она стала сдавать комнатку частным предпринимателям. Вот только помещение оказалось «проклятым». Кто бы его ни арендовал, все прогорали. В итоге сюда переехал Кир, когда выразил желание жить отдельно.
Старшему брату досталась квартира. Ему – клетушка. Но Кир не роптал.
Он обжил гнездышко довольно быстро. Сделал ремонт своими руками, обставил. Душа в нем не было, зато имелся туалет. И кухня – закуток с плиткой и холодильником. В комнате – кровать, стол и шкаф. Что еще нужно? А из окна открывался изумительный вид – весной на молодую траву, летом на клевер и шикарные лопухи, осенью на опавшую листву росших во дворе кленов, зимой на снег.
Мать и брат если и приходили в гости к Киру, то задерживались ненадолго. Им было неуютно в раю Кира. Мать жаловалась на сквозняки, брата начинали мучить приступы клаустрофобии, и оба твердили о том, что надо поменять эту халупу с доплатой на что-то более приличное. Но помощи не предлагали. Хотя Кир и не принял бы ее. Матери спасибо за каморку, а брат и сам гол как сокол. Хотя видимость создавать мастер. Но что с него, красавца писаного, взять? Мать, как говаривали многие, всю жизнь ему в попу дула, девки табунами бегали и бегают, привык себя исключительным считать.
Кир проснулся в семь. Сразу поставил чайник.
Умывался, чистил зубы и ополаскивал, так сказать, стратегические места он над унитазом. Что поделать, если нет раковины? Поэтому горячей воды ему много требовалось. Три литра согреешь, чашку чая заваришь, остальное в тазике разведешь холодной водой. Настоящее мытье раз в неделю. Кир ходил в баню. Да не в общую, стеснялся обнажаться при посторонних, а в «нумера». Снимал маленький номер на час, грелся в парной, затем драил свое худощавое тело суровой мочалкой. Бассейном не пользовался – брезговал. А вот кадку с холодной водой, что вывешивалась под потолком, на себя опрокидывать любил.
Кир умылся, попил чаю с сушками и сел за компьютер. Утро он начинал с новостей и узнавал их из Интернета, так как телевизора не имел.
В дверь постучали. Кир крикнул:
– Кто?
– Я, открывай.
Голос принадлежал брату. И Кир подкатился к двери,
– Салют, – поздоровался Денис.
– Здравствуй. Не ожидал тебя увидеть в такую рань.
– Сам в шоке, – буркнул тот, плюхнувшись на кровать в кроссовках.
– Сними обувь, пожалуйста.
Брат скинул кроссовки. Кир подобрал их и поставил на специальную полочку.
– Ко мне менты приходили, – сообщил Денис. – Про Красотулю расспрашивали.
– И что рассказал?
– Да все!
– Зачем?
– А что, врать надо было?
– Мог бы умолчать кое о чем.
– Например?
– Сам знаешь.
– Если ты о том, что я ее трахнул…
– Денис! – гневно воскликнул Кир. – Сколько раз я тебя просил не употреблять этого слова, если речь заходит об Олесе.
– Ой, ладно, ладно. Мне сказать, занялся с нею любовью? – Денис приподнялся, взял подушку и подсунул ее себе под спину, чтоб смотреть на брата во время разговора. – Так это будет враньем. Не любил я ее.
– Ты лишил ее девственности, так и скажи.
– Да. Лишил. О чем сообщил ментам.
– Полицейским, – машинально поправил Кир.
– Задрал ты уже к словам придираться.
– Надеюсь, в подробности ты не вдавался?
– Пришлось. Они расспрашивали.
– Это не по-джентльменски.
– А я из себя сэра и не строю.
Кир еле сдержался, чтобы не запустить в красивую физиономию брата чем-нибудь. Например, книгой, что лежала возле компьютера. Сомерсет Моэм «Бремя страстей человеческих». Семьсот страниц. Твердый переплет!
Он помнил день, когда брат поделился с ним новостью о том, что лишил Олесю девственности (трахнул), и заявил, что в постели она бревно, поэтому больше он с ней спать не будет. Киру тогда так неприятно стало. И стыдно. Сначала за брата, потом за Красотулю. Ведь знает, какой он. Понимает, что она для него ничего не значит. Ему даже не льстил тот факт, что Красотуля в него была влюблена долгие годы. Таких, как она, у Дениса полно. И Олеся не первая, кто принесла на алтарь своего чувства девственность. У Дениса был «победный» список. Туда вносились имена или клички девушек, с которыми у него был секс. В особой графе были девственницы. Их насчитывалось два десятка.
– Опера меня здорово потрясли, – продолжил Денис. – Как насели вдвоем! Были ли у нас с Олесей отношения. Как я к ней относился. Желал ли ей зла… Пришлось сказать, что переспал с ней разок, а потом отшил, потому что в койке она бревном оказалась. Да и сиськи у нее как два прыща, а мне буфера нравятся.
– Буфера она себе сделала…
– Они так же сказали. – Он резко встал, прошел к столику, за которым Кир кушал, схватил горсть сушек. – Только Олеська мне и с ними на фиг не нужна была!
– Тогда зачем ты с ней встретиться хотел?
– А ты откуда знаешь? Ладно менты, они всю ее интернет-переписку подняли…
– Она мне сказала. Так зачем?
– Ну она такой кралей стала, судя по фото. Хотел на нее вживую посмотреть.
– И, выражаясь твоим языком, трахнуть, если она окажется такой лакомой штучкой, как на снимках?
– Так далеко я в своих планах не заходил. Просто встретиться предложил. Она отказалась. И я отстал.
– Предварительно облив ее грязью?