Красавица-чудовище
Шрифт:
– И вот теперь сам посуди, что подумают мальчики-зайчики из МВД, когда все это раскопают. Да меня сразу закроют! Хотя я не убивал никого и на Виолу не нападал. Я боюсь, Бородин! Даже не так скажу… Я ссу! Поэтому веду себя по-скотски. Ты прости меня.
Бородин некоторое время молча смотрел на Аросева и выдавил из себя:
– Бог простит. А теперь я вынужден попросить тебя покинуть мою квартиру.
– Мы больше не друзья?
Викентий не стал отвечать. Он прошел в прихожую и открыл входную дверь.
Аросев, тяжко вздохнув,
Глава 2
Проснулась Виола поздно. Почти в обед. С Риммой они засиделись до ночи. Уговорили весь графин «Антистрессовки», но Виола не чувствовала похмелья. Только пить сильно хотелось.
Натянув халат, она пошлепала в кухню.
– Ой! – испугалась она, столкнувшись в коридоре с братом. – Ты дома?
– Да.
– Во сколько пришел?
– Да я не знаю, часа в два, наверное. У своей был, пытался помириться…
– Не вышло?
Роман в сердцах махнул рукой. Типа, не спрашивай.
– А на работу тебе разве не надо сегодня? – задала невинный вопрос Виола.
– Увы, надо. Поэтому я тебя через полчаса покину. Мать там сырников напекла, поешь, – бросил он и скрылся в ванной.
Виола зашла в кухню, в которой витал аромат печева с ванилью. Она не переставала удивляться тетушке. Уже не девочка, а сколько в ней энергии! Легла вчера так же поздно, как и племянница, а не только встала ни свет ни заря, еще успела полноценный завтрак приготовить.
Заварив себе чаю и положив на тарелку пару сырников, Виола уселась за стол. Есть не хотелось, но как можно отказаться от теткиной стряпни?
«Если я тут задержусь еще на пару дней, то не смогу застегнуть джинсы, в которых приехала, – подумала Виола. – А с другой стороны… Что такое пара лишних килограммов по сравнению… с мировой революцией!» Так всегда говорила бабушка. Та самая, что запивала анальгин пивом. Она все с этой самой революцией сравнивала.
Когда Виола была совсем маленькой, не было для нее человека ближе. А потом все изменилось. Когда она поняла, что старушка тоже ее стыдится. Так же, как вся ее родня. А еще… а еще она хотела, чтобы мама и папа от нее отказались и сдали в интернат.
Тогда ей всех заменила педагог и психолог Елена Геннадьевна.
Леночка.
Но она вышла замуж и уехала в Америку, когда Виоле исполнилось четырнадцать. Сейчас у нее два сына. Хорошая работа в центре реабилитации детей, переживших насилие в семье. Леночка до сих пор пишет Виоле письма, зовет в гости, она отвечает и обещает как-нибудь обязательно приехать, но…
Живет в ней до сих пор детская обида. Как ни убивай ее оружием из здравого смысла… Живет!
Виола помнила день, когда Леночка сообщила о том, что выходит замуж, это было на последнем их занятии перед летними каникулами. И девочка обрадовалась. Она желала счастья Елене Геннадьевне, ведь она его достойна, как никто другой.
– Я сплету для вас сумочку. – Тогда она увлеклась макраме. – Маленькую, изящную. Вы повесите
– Это очень мило, спасибо.
– А какое у вас будет платье? Чтоб я знала.
– Скромное розовое. До колена. Мы не планируем торжественной церемонии.
– И все равно… Свадьбы – это здорово! Покажете фото?
– Конечно.
Верочка ждала другого ответа. Она думала, Леночка скажет: «Ты будешь на ней присутствовать и сама все увидишь!» Они же так близки! Они не просто педагог и ученик. Они родственные души.
Но фото тоже неплохо… Наверное.
– А когда у вас родится ребеночек, я буду с ним нянчиться, – продолжала фантазировать Вера. – Вы ведь сами говорите, что я очень ответственная, значит, мне можно доверить малыша. Вы же собираетесь рожать?
– Да, я очень хочу детей, но, боюсь, ты не сможешь с ними понянчиться.
– Вы думаете… я напугаю их?
– Что ты, милая, конечно нет. Просто мы с мужем будем жить в Америке. Отправляемся туда сразу после свадьбы.
– Надолго?
– Надеюсь, навсегда. Но ты не расстраивайся, наша дружба не прекратится, я буду писать…
И что-то еще щебетала, поглаживая Веру по пухлому плечику. Но девочка не слышала. Америка, это же так далеко. А дружба в письмах, она… она не настоящая!
Леночка вскоре ушла. Она видела, что девочка расстроена, но не понимала, насколько. А еще психолог называется! Вера проплакала всю ночь. Мысли о самоубийстве, которые с некоторых пор перестали ее терзать, снова вернулись. Забылась Вера под утро. А когда пробудилась, взялась за плетение сумочки. Но, изготовив, сожгла вместе с фотографиями Леночки. Это она, начитавшись книжек про колдовство, прокляла ее.
Мозги Веры встали на место довольно скоро. Месяца через четыре. Но до этого она слышать о Леночке не хотела. Когда та звонила, отказывалась подходить к телефону. Но Елена Геннадьевна, надо сказать, предприняла всего две попытки поговорить с ней. Ей уже было не до ученицы, она готовилась к свадьбе. А после свадьбы улетела в Америку. Вести из США поступили полтора месяца спустя. Вера порвала письмо. Но тут же достала из мусорного ведра и прочла. Ответила не сразу, но все же ответила…
И вот до сих пор они «дружат».
– Виолка, ты чего залипла? Смотри подавишься! – услышала она голос брата и вздрогнула. Она и вправду «залипла». Застыла с сырником в зубах – задумалась. – Смотрю, вы вчера с матушкой весь графин «Антистрессовки» приговорили.
– Ага.
– И как сегодня самочувствие?
– Отличное.
– В этом прелесть матушкиной настойки. Она беспохмельная.
Ромка зашел в кухню в набедренной повязке из полотенца и… очередной своей шапочке. На сей раз это был белый «презерватив» (он сам так называл головной убор подобного фасона) с черными надписями на английском. В другой раз Виола прочла бы, но сейчас ей было не до этого.