Красавица и чудовище

Бигси Анна

— Мама. — Женя бросился к ней и крепко обнял. — Я так испугался! С тобой все хорошо?

— Да. Со мной все в порядке. — Она растерянно обняла сына в ответ и кивнула Элис в знак приветствия, жадно ища глазами Царева, но не находила.

— А Алекс? — продолжил допытываться Женя, вывернулся из ее рук и заглянул в глаза.

— А он разве не с вами? — с надеждой спросила Лиза и посмотрела на Элис, но та лишь покачала головой.

— Нет. Он уехал в Москву.

— Зачем?

— По телефону сказал, в какой-то хоккейный клуб. Подробностей не знаю, я его не видела.

— Вы завтракали? —

обратилась Лиза к сыну, помогая ему раздеться.

— Да, бутербродами, — ответил он и, чмокнув ее в щеку, убежал в свою комнату.

— Чаю выпьешь?

— Лучше кофе.

Элис прошла вслед за Лизой на кухню и опустилась на стул.

— Как я понимаю, вы не помирились? — взволнованно спросила она, с нарочитым интересом разглядывая свои ногти. Очень хотела узнать подробности и понять: в очередной раз все пошло не по плану.

— Мы не ругались, — сухо бросила Лиза и, поставив на стол чашки и печенье, отошла, избегая пронзительного взгляда подруги.

— Ты поняла, о чем я.

Лиза неопределенно пожала плечами и отвернулась к окну, скрывая нервную дрожь. Конечно, она понимала, но исправить уже ничего не могла.

— Осуждаешь? — спросила тихо, продолжая всматриваться в даль.

— Нет, это твоя жизнь. — Элис говорила искренне. Какое право она имела судить? Но понять ее не могла. Десять лет ждать, страдать, чтобы потом вот так просто отпустить… Это не укладывалось в голове.

— Да, — равнодушно согласилась Лиза. — Моя.

— Единственное, что хочу сказать… — Элис выдержала небольшую паузу, чтобы придать большее значение своим словам. — Алекс больше не придет к тебе.

Лиза резко развернулась, в глазах отчетливо промелькнуло недоумение. Элис едва сдержалась от едкой усмешки и невозмутимо продолжила.

— Просто поверь мне. Я прожила с ним почти десять лет и знаю как облупленного. Он не захочет опять делать тебе больно.

— Он прав, — грустно выдохнула Лиза. — Мне больно вспоминать все, что он сделал. Не знаю, смогу ли я забыть все это…

— Сможешь. — Элис слабо улыбнулась и, подойдя к ней, повернулась лицом к окну. — Все это надуманные обиды. — Ее голос звучал необычайно тихо, с болезненной хрипотцой. — Не каждому дано испытать такую любовь, стоит ли отпускать ее из-за гордости? Принесет ли это тебе счастье? — Элис резко обернулась, чтобы иметь возможность видеть глаза Лизы. — Только представь, что сейчас ты могла быть с ним, в его объятиях, дышать им. А того, что было, уже не изменить… Нет, я считаю, ради любви можно все простить.

— Ты бы простила?

— Да. Я бы простила. — Стальная уверенность вибрировала в каждом слове. — Я не хочу оправдывать Алекса. Нет оправдания его поступкам, но нельзя мерить все одной линейкой. — Элис кожей чувствовала смятение подруги и продолжала натиск, желая добиться понимания и по возможности склонить чашу весов в сторону Алекса. — Да, он был груб, да, унизил тебя, но сколько раз он тебя спасал? Даже презирая, помогал тебе и твоему сыну. Коньки, медцентр, квартира, игра на тебя. Неужели это нисколько не искупает его вину?

Вопрос застыл в воздухе. Лиза не знала, что ответить. Да и что-то говорить не имело смысла. Она и сама все прекрасно понимала и принимала.

Но что делать дальше, не знала и не готова была идти на уступки. Слишком мало прошло времени.

— Ты обещала ответить на мои вопросы…

— Я-то отвечу, — Элис снова усмехнулась, — но ты уверена, что тебе это нужно, раз ты все для себя решила?

— Я уже не знаю, что мне нужно. — Лиза села за стол и запустила пальцы в волосы. — Я запуталась.

— Спрашивай.

— Вы давно знакомы?

— Мы познакомились еще в России, я была медсестрой в больнице, где он лежал…

— Что было дальше? Вы… — Лиза многозначительно замолчала, пытаясь подобрать более мягкое слово.

— Любовниками мы никогда не были, — ответила Элис, поняв все без пояснений. — Это всего лишь прикрытие для любопытных. Алекс всегда любил тебя, а я другого человека. Так было проще. — Она опустилась на стул напротив. — Лиз, давай ты прямо скажешь, что тебя интересует.

— Просто расскажи мне, как он жил эти десять лет.

— Зачем тебе это?

— Элис, пожалуйста, — попросила Лиза с немой мольбой во взгляде. Сама не понимала зачем, но очень хотела все узнать. Ощутила, что ей просто необходимо понять Алекса, прочувствовать его боль.

— Хорошо. — Элис кивнула и, взяв чашку, задумалась, о чем стоит поведать в первую очередь.

Лиза молчала и терпеливо ждала. Просто замерла и боялась пошевелиться, чтобы ненароком не сбить Элис.

— Когда его привезли, была моя смена, и я видела все. На нем живого места не было. Множественные ожоги, переломы. Много часов операции и реанимация. Он был в коме несколько дней, врачи не давали прогнозов. Мать сутками сидела у его кровати, хотя это и было запрещено, но очнулся он, когда ее не было. И первое, что сказал, — твое имя. — Лиза ощутила, как нервная дрожь прошла по телу, а дыхание резко перехватило. Невольно представила, какой ужас пережил Женя, и от этого сердце мучительно сжалось. Как бы она хотела быть рядом с ним, помочь пережить весь этот кошмар, но даже этого ее лишили.

— Он пришел в себя и постоянно спрашивал о тебе, но никто не мог дать внятных ответов, никто не знал о тебе ничего. А он продолжал ждать. Потом мать сказала, что ты вместе с мужем уехала, Алекс потух и замкнулся в себе. — Слезы непроизвольно потекли из глаз Лизы, она не могла остановить этот поток. — Он больше не спрашивал, но надежду не потерял. Алекс ждал тебя до последнего. Даже в аэропорту продолжал ждать.

— Я уже не могла вырваться. — Лиза закрыла лицо руками, едва справляясь с душившими ее эмоциями. — Я ничего не могла…

Элис горько усмехнулась и продолжила:

— В Канаду Алекс приехал уже другим человеком… Множество операций, тяжелая реабилитация, врачи делали все, что могли, но он не хотел ничего. Просто лежал и смотрел в потолок. В какой-то момент случился перелом. Я думаю, маменька постаралась. Семена ее ненависти упали на благодатную почву, и именно это дало ему необходимый толчок. Он, наконец, нашел в себе силы и начал заниматься. Еще через полгода стал учиться ходить.

Лиза слушала и едва дышала. Даже через столько лет ощущала его боль и отчаяние. Женя выживал, как умел, разве могла она судить его?