Красавица и чудовище
Шрифт:
Ну, кто мог предположить, что он возьмётся приучать меня к чувству чужоё боли и смерти, и я бы не сказал, что бы его метод, не был действенным…
— Наконец! — он уже чуть ли не пританцовывал от не терпения, когда я, поднялся.
— Готов? — нет, его фразы были, куда боле длинными, но я смог понять только общий смысл. Дождавшись моего кивка, он атаковал…
Его уровень мастерства поражал, думаю, задайся целью мня убить, одним эльфом на свете стало бы меньше, но сейчас он держал вполне приемлемый темп, постепенно усиливая нажим. Стиль его боя, этими котороткими мечами был очень интересным,
Неожиданно Влад разорвал дистанцию…. резко отпрыгнув назад, а я собрал свою волю в кулак, пытаясь морально подготовиться к ощущениям чужой смерти. Особенно меня злило, то что просто так нельзя устроить такую ментальную атаку, все неприятные ощущения надо испытать самому, и ведь Хотник как-то выдерживал это, не падая в обморок.
Кровь… древко копья скользит от крови, я устал, дыхание с рваным сипом вырывалось изо рта, отрывая последние силы, а битва всё не кончалось, солнце уже было высоко. Похоже на этот раз для меня не наступит заката. Мой враг на коне, я пеший, ни каких шансов, я потерял своего коня ещё час тому назад… В бумажном доспехе застряло несколько стрел, небрежным движением древка обламываю их что бы не мешали движениям.
Бой вокруг словно застыл, обе стороны ждут этого поединка, генерал обязан сразить генерала, вот только он на коне, я без…
Он улыбается из-под лёгкого забрала, для него уже всё решено… Поудобнее перехватываю древко, не подведи меня копьё. Его конь свеж и норовист, красив. Нетерпеливо переступает лихой поступью, в бешеной жажде сорваться в галоп, хороший конь.
Чёрной молнией скакун срываться вперед…. Что же, я генерал, и до конца выполню свой долг, прости, но я не могу проиграть. Одно лишь движение ногой, один лишь шаг навстречу смерти, превращает моё тело в придаток к моему оружью. Учитель назвал его шагом бога, и сейчас бы похвалил своего нерадивого ученика, сбежавшего от него на войну.
Широкое лезвие моего коротко копья, пронзает горло скакуну и пробивает вражеского генерала насквозь, а в следующий момент лошадь сбивает меня, втаптывая в желто — красную грязь. Слышу, как ломаются мои кости, тело, что таким трудом и любовью выпестованное мной и моим учитель, превращается в сломанную игрушку. Лошадь наваливаться на меня сверху, придавливая к земле всей своей тушей, и бьётся в предсмертных конвульсиях. Прости меня, я не смог убить тебя мгновенно, мне было ещё далеко до совершенства.
Вечерело, когда вновь пришёл в сознание от боли, с меня стаскивали лошадь… Зачем, я хочу умереть именно так… Но меня водрузили на шит, и по несли куда то… боль, боль, боль… каждый их шаг, каждое их движение превращалось в извращенную пытку.
Меня положили на ворох из сухого дерева и соломы, в поле зрения развивалась мой боевой стяг, а в руку вложили такое знакомое древко копья. Значит мы победили? А затем, я почувствовал жар на спине и запах дыма.
Я всё ещё жив! Не надо, добейте… нет… Я чувствовал как меня лизали языки пламени, я хотел закричать, но не мог. Лишь слегка пошевелить рукой, а затем… Был огонь, был запаха горящей плоти, был ад…
Воздух
Занести меч, и нанести удар, но ноги предательски подогнулись, и я упал, навстречу тьме…
Махноухий наконец упал… и похоже больше сегодня не поднимется. А он крепче чем я думал, наконец то можно перестать изображать из себя крутого, и сесть… Как же больно, однако.
— А это было обязательно, так себя мучить? — спросила сидящая на крыше БТРа Наташка… Она наблюдала за всем этим поединком, слава богу не вмешалась, похоже я недооценивал то насколько она мне доверяет.
— Другого способа повысить сопротивляемость Эмпата я не знаю. В своё время так же учили и меня. Притащи лучше ту мазь, и помоги снять куртку… больно… — не выдержав, пожаловался я.
— Да я уже всё приготовила… — спрыгивая на травку ответила девушка, в её руках откуда-то взялся большой кейс со всякими медицинскими принадлежностями. — Я не знала, что ты эмпат.
— Я эмпат инвалид, утратил большую часть способностей, могу почувствовать лишь направленные на меня эмоции или сильные переживания и чувства. Но ты даже не представляешь, что такое полноценный эмпат, для группы. — Стягивая с себя куртку, и поминутно морщась от боли, ответил я.
— Господи… — невольно вырвалось у девушки при взгляде на мою спину. Да наверное это выглядит ужасно, ожоги и пластами слезающая кожа… А ещё три или четыре глубоких колотых раны.
— Это не так страшно как выглядит, к утру буду как новенький, такие стигматы всегда заживают быстро. — Попытался я успокоить девушку… Правда вышло у меня не очень хорошо, всё таки говорить утешение когда от тебя заживо сдирают куски кожи, несколько сложно.
— Значит ты его тренируешь, потому, что он Эмпат? — её нежные ручки, осторожно начали втирать крем от ожогов мне в спину. А я чуть не закатил глаза от наслаждения, как же это приятно.
— Не только по этому… — я на секунду задумался, боль потихоньку отступала, а прикосновения дарили наслаждение. Настраивая на откровенность, ну люблю я, когда меня вот так гладят, ничего с собой не могу подделать.
— Скажи, что ты знаешь о кошках? — указывая на развалившегося, на травке Крыса спрашиваю я. Тот усилено делал вид, что спит, однако ушки его работали как локаторы, и похоже для вон той мелкой птички, это закончиться печально.
— Ну они большие, и очень опасные — да непосредственности в голосе Наташи сейчас бы хватило на целый детский садик… А я чуть натуральным образом не замурчал, с большим трудом, я сдерживал желание поластиться.
— Прежде всего, они стайные животные, живут прайдами как львы… Так что вы мой прайд-улыбнувшись ответил я. — А он и ты котята, за которых надо защищать, оберегать и учить — задрав голову и подставляя лицо солнечным лучам.
— Ты знаешь, что ты псих? — возмущённо проговорила Наташа, похоже, быть котёнком ей, почему то не нравилось, интересно, какие сейчас у неё глаз, скорее бы избавиться от этой повязки.