Красавица и пират

Галан Жюли

– Подлость и предательство, – не задумываясь, сказала Жаккетта. – Вспомните ассасинов.

– Я не устаю вам поражаться… – заметил благодетель.

– Я и сама себе поражаюсь! – засмеялась Жаккетта.

– Так что же я должен вспомнить?

– Люди Старца Горы убивали безнаказанно по всему Востоку. Даже один из правителей наших крестоносных государств был убит ими. А все потому, что действовали они из-за угла.

Жаккетта говорила и радовалась, что благодаря долгим беседам с рыжим пиратом может теперь

порассказать много интересного.

Но тут беседе пришел конец: возвращалась с верховой прогулки Жанна, о чем благодетеля предупредил слуга.

– Прошу прощения, госпожа Нарджис, – откланялся благодетель. – Разрешите, я вас покину. Боюсь, госпожа Жанна не одобрит моего присутствия, узнав о цели моего визита.

– Я не скажу, зачем вы приходили, – успокоила благодетеля Жаккетта.

Благодетель, прижимая к груди книжицу с драгоценными сведениями, испарился.

Жанна, довольная прогулкой, даже не заметила, что в ее отсутствие в экипаже кто-то побывал.

На следующий день на верховую прогулку выбрались практически все.

Поодаль от остальных ехал сам благодетель и прямо на ходу диктовал секретарю государственной важности письмо. Бедный секретарь колыхался в седле, проявляя нечеловеческие чудеса ловкости, и с грустью думал, разберет ли он потом свои каракули, когда на привале придется переписывать все заново.

Благодетель же совмещал несколько дел не хуже Цезаря. Он диктовал письмо и наблюдал за развлечениями своей свиты. Развлечение было королевским: госпожу Нарджис учили ездить верхом.

Всадники разделились на две неравные, группы.

Жанна и виконт ехали отдельно, о чем-то беседуя. От этой пары веяло скукой и спокойствием, и никаких сюрпризов их совместная прогулка не обещала.

Зато полное отсутствие спокойствия и сюрпризы на каждом шагу демонстрировала вторая группа. Ее центром была госпожа Нарджис, которая с круглыми, не то от страха, не то от восторга, глазами сидела на лошади, отчаянно вцепившись в переднюю луку седла. Кавалеры теснились вокруг неопытной всадницы, наперебой давая советы и бдительно следя за так и норовившей соскользнуть. с седла госпожой Нарджис. Один из кавалеров держал поводья.

При малейшей попытке своего меланхоличного скакуна отказаться от шага, госпожа Нарджис взвизгивала так, что Жанна вздрагивала и натягивала повод. Кавалеры приходили в полную боевую готовность и напрягались, готовые в любой момент подхватить драгоценную всадницу, если она, не дай бог, соберется упасть.

Госпожа Нарджис благодарила их ослепительной улыбкой и через минуту взвизгивала опять, не давая окружающим расслабиться. Но, кроме Жанны, никто раздражения не испытывал.

Кавалеры млели от удовольствия, знакомя звезду гарема с правилами верховой езды.

– Прекрасно, прекрасно! – только и слышалось со всех сторон. – Вы божественно

сидите в седле, госпожа Нарджис! Просто великолепно!

«Ослепли вы там все, что ли? – злилась про себя Жанна, слушая комплименты Жаккетте. – Она же в седле сидит как корова!»

Но то, что видела Жанна, никто не замечал.

– Еще немного, и вы, дорогая госпожа Нарджис, станете отменной наездницей! Вы прирожденная всадница, немного практики – и вы затмите всех!

Наконец испытание для нервов Жанны завершилось, и загадочную звезду гарема торжественно водворили в экипаж.

– Ну, что вы скажете, дорогая госпожа Нарджис, – спросил Жаккетту шевалье Анри, тот самый, что держал поводья. – Можно ли сравнить благородную верховую езду с дикой тряской на горбатом чудовище, именуемом верблюдом?

Жаккетта выглянула в окошко, надменно осмотрела всю компанию и холодно сказала:

– У нас на Востоке во время езды на верблюде Аллах посылает в голову всаднику дивные стихи, настолько ровен и ритмичен шаг благородного животного. А на этой трясучей, скользкой лошади я и «Отче наш» позабыла, а про стихи уж вообще молчу!

«Ну и нахалка! – окончательно разозлилась Жанна. – У нас, на Востоке! Вот и делай после этого людям добро! А виконт тоже хорош! Не кавалер, а тюфяк какой-то! Что с ним еду, что без него бы ехала – разницы никакой! Все кругом – гады ползучие!»

Во время этой необычной прогулки благодетеля увлекла новая идея.

– Дорогая госпожа графиня, – обратился он к Жанне, – вы не будете возражать, если я предложу вам и госпоже Нарджис попозировать искусному флорентийскому художнику? Я настолько восхищен вашей красотой, что хочу приложить все усилия, чтобы ее запечатлела на полотне кисть мастера.

Жанна немного растерялась. Предложение было заманчивым, но неожиданным.

– Это задержит нас в пути… – сказала она. – А ведь вас ждут при дворе…

– Подождут! – отмахнулся благодетель. – Соглашайтесь, прелестная Жанна! Это не займет много времени, мастер сделает лишь наброски, мы не будем ждать завершения картины, мне ее привезут позже. Соглашайтесь, умоляю вас!

– Вам невозможно отказать! – улыбнулась Жанна. – Мы согласны.

Когда она вернулась в свой экипаж, Жаккетта встретила ее интересным сообщением.

– Госпожа Жанна, – заявила она, – пока вы беседовали с маркизом, сначала пришел господин Жан, потом господин Анри, потом господин Шарль. И все они предлагали мне руку и сердце.

– Все понятно! – хмыкнула Жанна. – Ты так визжала в их компании, что со стороны казалось, будто тебя насилуют. Ну и после этого, как порядочные люди, они решили сделать тебя честной женщиной.

Жанна была совсем не против того, чтобы ее нарисовали. Вот только интересно, какому художнику собрался заказывать картину благодетель?