Красин
Шрифт:
Настал 1900 год. Пришел конец веку, а заодно и институту. То, что было загадано еще в Тюмени, в детстве, сбылось в Харькове к тридцати годам.
Теперь, если снова угодишь в кутузку, — а от тюрьмы в государстве Российском, как известно, что от сумы… — в графе «занятия» вместо "не имеет определенных занятий" запишут "инженер".
Что ж, и это неплохо. Для разнообразия полицейской статистики, во всяком случае.
Впрочем, шутки шутками, а дело делом. Куда определиться? Где осесть?
Вопросы совсем не пустопорожние, ибо, окончив институт, он диплома
Сделать выбор помогли друзья. Дружба и любовь — из этих двух китов, на которых покоится мироздание, первый, видимо, действительно нерушим.
С любовью как-то не получилось. С Любовью Васильевной. Миловидова вышла замуж за господина Кудрявского. И уехала за границу. И потерялась из виду.
А старый друг по питерской Техноложке Роберт Классон — за это время он стал первоклассным инженером, что называется, человеком с именем — предложил строить электрическую станцию в Баку, на Баиловом мысу.
Недавно созданное акционерное общество "Электрическая сила" начинало электрификацию нефтяных промыслов. Его величество капитал шел в наступление.
То, что он окончил институт по химическому отделению и электротехником не был, Красина не смутило. Можно и нужно смело браться за всякое перспективное дело, хотя бы и мало знакомое. Была бы хорошая теоретическая подготовка да голова на плечах, а трудности, они отойдут назад по мере того, как работа будет продвигаться вперед.
Он выехал в Баку.
V
На строительстве Вавилонской башни он не бывал, но сызмала представлял его примерно таким, каким была стройка на Баиловом мысу.
Столпотворение. Смешение всех и всяческих языков. Здесь слышались и густое оканье волгарей, и певучая украинская мо-ва, и отрывистая речь англичан, и гортанные звуки восточных языков и наречий, и суховато-чеканный говор немцев, и пришепетывание датчан.
Кого тут только не было! Русские и осетины, армяне и персы, украинцы и грузины, азербайджанцы и лезгины, абхазцы и татары, немцы, англичане, датчане — все съехались на Каспий. Кто, убегая от голода и нужды, а кто в погоне за длинным русским рублем.
Красин поселился в небольшом деревянном домике на самой оконечности мыса. Отсюда видна была вся строительная площадка.
Она походила на развороченный муравейник. Площадка кишела людьми с лопатами, тачками, кирками, носилками, «козами». Раздетые по пояс, бронзовотелые, пропыленные, люди вгрызались в Баилову гору. Нужно было сбросить в море добрую половину ее, чтобы, отвоевав у воды две десятины суши, расширить площадь станционного участка.
Из хаоса стройки медленно прорисовывались, словно на плане, фундаменты будущих сооружений — грандиозного здания электрической станции, трех жилых домов, водокачки, различных служб.
Колоссальный размах работ, от которого иной раз перехватывало дух. Первое время даже не очень верилось, что он именно тот человек, который призван всем этим заведовать и управлять.
Впрочем, предаваться сомнениям долго не приходилось.
К действительности возвращал Классон. Покрикивая,
Работать с ним было легко и приятно. И не только потому, что они были друзьями. В конце концов что особенного в дружбе, к тому же давнишней, двух однокашников, из которых один успел стать видным инженером-энергетиком, пока другой мыкался по жизни?
Помог устроиться, и все.
Они были больше чем друзья, они были друзья-единомышленники. Оба одинаково горячо верили в технический прогресс и смело, не страшась риска, боролись за него. Вопреки освященным традицией мнениям и установлениям.
Старые авторитеты отвергали применение электричества на нефтяных промыслах. Старики горой стояли за пар.
Классон, Красин и полдюжины других молодых инженеров вели пионерскую работу по обследованию процессов бурения и нефтедобычи и параллельно со строительными и монтажными работами закладывали основы научной электрификации нефтяной промышленности.
— Электрическая система передачи энергии — наилучшая, — утверждали они.
Сейчас это ясно каждому мало-мальски грамотному в техническом отношении человеку. Но тогда "коммерческая, да и техническая возможность применения электричества к нефтяному делу стояла еще под знаком вопроса".
Классон с Красиным весь свой талант и энергию революционеров в технике неукротимо стремили к тому, чтобы этот вопрос снять.
Они не были одиноки. И тот и другой умели привлекать нужных людей, находить в них опору.
Когда в Баку после четырехмесячной отсидки в Лукьяновской тюрьме прибыл молоденький студентик Киевского политехнического института Александр Винтер, сосланный на Каспий за участие в революционном движении, они тут же взяли его к себе. И он стал помогать им строить первые в стране районные электрические станции и электрифицировать Бакинские промыслы.
"Люди, которые возглавляли дело, — Классон и Красин, — вспоминает А. Винтер, впоследствии виднейший советский энергетик, строитель Днепрогэса, — были людьми особыми не только для меня, но и для всего инженерского мира Баку. Вскоре туда же приехали Александр Красин (младший брат Леонида. — Б. К.) и инженер Старков. В их среде я получил подлинное, истинное инженерское «крещение»… Красины, в особенности Александр, начали научно-исследовательскую работу, к которой привлекли и меня. Благодаря этой работе впервые за все время существования бакинской нефтяной промышленности были выяснены самые элементарные коэффициенты работ, была доказана вопиющая бесхозяйственность и расточительность эксплуатации промыслов и даны первые указания более правильной и рациональной эксплуатации".