Красив, богат и не женат
Шрифт:
— Я… думаю, что у меня больше самодисциплины, чем могло показаться, — едва выговорила она.
— Я просто на седьмом, черт возьми, небе, что вы это сообразили.
— Не могу же я выбросить все на ветер ради пары минут громкого пыхтения.
— Пары минут? — негодующе заорал он. — Если считаете, что я не протяну дольше чем…
— Не надо.
Боль прострелила ее. Все, чего ей хотелось, — забраться в постель и натянуть одеяло на голову. Плевать на бизнес, на свою жизнь, на самоуважение. Подумать только, она была готова отдаться минутному
— Пойдем, Пустозвонка.
Он схватил ее за руку и потянул к кухне.
— Пройдемся, чтобы немного охладиться.
— Не хочу гулять! — буркнула она.
— Ладно. Тогда вернемся к тому, чем занимались минуту назад.
Поспешно отстранившись, она поняла, что он прав. Если она действительно намерена обрести опору под ногами, нечего ждать до утра. Нужно что-то предпринять, и сейчас же.
— Ладно.
Хит схватил висевший у холодильника фонарь, и она послушно пошла следом за ним. Они выбрали тропинку, мягкую от опавших игл. Оба не произнесли ни слова, даже когда тропинка привела к маленькой залитой лунным светом бухте, где у самой воды валялись известняковые валуны. Хит выключил фонарь и положил на одинокий столик для пикника, после чего сунул руки в задние карманы шортов и подобрался к воде.
— Знаю, что вам не терпится придать этому какое-то значение и сделать из мухи слона, но, пожалуйста, не нужно.
— Какого еще слона? Я уже все забыла, — фыркнула она, старательно сохраняя дистанцию между Хитом и собой. Она тоже подступила к воде, но остановилась в добрых десяти футах от него. Воздух пах теплом и болотом, и огни близлежащего городка Уинд-Лейк отражались в воде, слева от Аннабел.
— Мы танцевали, — продолжал он. — И перевозбудились. Что из того?
Аннабел вонзила ногти в ладони.
— Насколько мне известно, ничего подобного не случилось.
— Еще как случилось.
Он повернулся к ней, и жесткие нотки в его голосе отчетливо дали понять, что Питон развертывает кольца.
— Я знаю, о чем вы думаете, и это вовсе не такой уж огромный, непростительный грех.
Ее с трудом обретенная сдержанность мигом испарилась.
— Я ваша сваха!
— Верно. Сваха. И не обязаны приносить клятву Гиппократа, чтобы получить визитные карточки.
— Вы прекрасно понимаете, о чем я.
— Вы одиноки. Я одинок. И если бы завершили начатое, поверьте, это еще не конец света.
Аннабел не верила собственным ушам.
— Конец. Моего мира, во всяком случае.
— Этого я и опасался, — бросил он с видом такого презрительного снисхождения, что Аннабел мгновенно вспылила.
— Мне не следовало брать вас с собой! — прошипела она, бросаясь к нему. — Я с самого начала знала, что это глупая идея!
— Идея прекрасная, и ничего особенного не случилось. Мы двое взрослых, разумных, здоровых, не связанных браком людей. Нам было весело вместе, и не пытайтесь это отрицать.
— Да, приятель я классный, ничего не скажешь.
— Поверьте, сегодня я не думал о вас как о приятеле.
Это признание застало
— Будь рядом другая женщина, этого никогда бы не случилось.
— Валяйте, выкладывайте все камни, что держите за пазухой.
— Бросьте, Хит. Я не длинноногая, щедро одаренная природой блондинка. Так, серенькая мышка. Даже мой бывший жених ни разу не сказал, что я сексуальна.
— Ваш бывший жених нынче пользуется тушью и помадой, так что на вашем месте я не принимал бы это близко к сердцу. Честно, Аннабел, вы очень сексуальны. Такие волосы…
— Только не начинайте про волосы. Я с ними родилась, понятно? Это все равно что издеваться над человеком с врожденным уродством.
Хит тяжело вздохнул.
— Я говорю о простом физическом влечении, вызванном лунным светом, танцами и слишком большим количеством спиртного, — пояснил он. — Вы согласны, что так оно и есть?
— Полагаю.
— Не знаю, как насчет вас, но я давно уже так не веселился.
— Признаюсь, я тоже. Здорово было. Особенно танцы, — поспешно добавила она.
— Чертовски верно. Поэтому мы немного занеслись. Всего лишь определенные обстоятельства, не находите?
Гордость и уважение к себе требовали, чтобы она согласилась.
— Конечно.
— Обстоятельства… и некий животный инстинкт. Хрипловатый голос звучал почти соблазняюще.
— И не стоит из-за этого расстраиваться, согласны?
Он подвинулся еще ближе. Тихий шепот словно раздражал кожу.
— Абсолютно ясная ситуация, не так ли?
— Так.
Она старательно кивала, словно он гипнотизировал ее.
— Вы уверены? — продолжал допрашивать он. Аннабел опять машинально кивнула, даже не помня вопроса.
Его глаза сверкнули в лунном свете.
— Потому что это единственный способ… объяснить что-то в этом роде. Чистое животное влечение.
— Угу, — выдавила она, чувствуя себя безмозглой, ослепленной, глупенькой, покорной куклой.
— Что делает нас свободными…
Он погладил ее подбородок: легкое касание.
— …делать все то, о чем никто из нас не может перестать думать, правильно?
Он опустил голову.
Ночной ветер гудел в листве. Сердце Аннабел заколотилось. И за мгновение до того, как их губы слились, его веки дрогнули, и она успела увидеть легкий намек на коварство, мелькнувший в зеленых глазах. И тут до нее дошло.
— Змей вы этакий! — взвизгнула она, толкая его в грудь. Хит отступил: сплошная оскорбленная невинность.
— Такого я не заслужил.
— О Господи! Ничего не скажешь, умеете продать товар! Склоняюсь перед мастером своего дела!
— Вы и вправду слишком много выпили!
— Великий коммивояжер задает нужные вопросы в определенном направлении, дабы заставить лоха покупателя соглашаться со всем, что он скажет. И тот кивает своей дурацкой башкой, пока не теряет всякую способность соображать. И тут коммивояжер делает решающий ход. Вы только что пытались продать залежалый товар!