Красивая жизнь
Шрифт:
– Этот старикашка странный, верно? Берегись, чувак.
– А?
– Ты не слыхал о нем? Бля, да его все зовут Седой Бритвой.
– Что-о-о?
Серфингисту не хотелось в это верить, парень в «Ягуаре» сулил немалые бабки. Но проституция весьма опасная профессия, много мальчиков для секса погибло от рук тех, кто обещал, что все пройдет гладко.
– Правда, парень. Как-то раз он снял меня, повезло, что я жив остался. Только я начал ему сосать, как он выхватил бритву и принялся резать мне плечи. Прямо сквозь, мать ее, рубашку.
– Не врешь?!
У
– Хочешь шрам покажу?
Я начал вытаскивать рубашку из штанов. Но серфингист меня остановил.
– Нет, чувак. Не хочу я на шрам глядеть, он может в окно увидеть. Тогда узнает, что я про него пронюхал.
– И тогда тебе пиздец. Он все время будет преследовать тебя, почаще оглядывайся. Видишь, он меня преследует с тех самых пор, как я убежал от него с порезанной спиной.
– Твою ж мать.
– Да хреново все складывается, скажу я тебе. Но блин, мне повезло, я не прошел полное лечение бритвой.
– Полное лечение...
Серфингист уже потерял голову, перебирая в голове возможные сценария смерти от расчленения.
– Да, гребаное полное лечение. Слышал о парне, которого нашли за вино-водочным магазином «Де-лонгпре»?
– О каком парне?
– Молодой мексиканец, тоже на этой улице работал.
– Да, чувак, вроде слышал.
– Умер от бритвы, чувак. Гребаное полное лечение. Он ему член на ремни порезал. Снял с него кожу, как кожуру с банана. А потом вообще со всего тела также кожу содрал.
– Твою ж мать, я в его машину не полезу.
– Бля, вообще на улицу не выходи. Просто стой на виду где посветлее и молись, чтобы он не осмелел этой ночью.
– Осмелел?
– Один раз он за мной в Мак-Дональдс зашел.
– Срань господня, Мак-Дональдс...
Серфингист даже не мог подобрать слов.
– Я выйду через черный ход. Ты со мной?
– Не могу. Со мной он впервые почувствовал вкус крови на улице. Я чувствую себя виноватым перед тобой. Я побуду здесь какое-то время, задержу его, если попробует чего сделать. А ты беги. Просто...Просто выпей за меня, если потом прочтешь обо мне в газетах.
Серфингист схватил меня за локоть и пристально посмотрел в глаза, словно мы были ожившими персонажами «Грязной дюжины».39
– Спасибо, чувак.
Он убежал, аж пыль под пятками клубилась. Обо мне и вовсе думать забыл.
Я вышел из магазина и направился к «Яугару». Я старался вести себя как серьезный человек, который просто хочет помочь.
– Э…извините. Вы дали денег тому блондину?
Английский кузов, светло-коричневая кожа, приборная доска орехового цвета с жидкокристаллическим дисплеем. Сидевший в машине человек оказался именно тем, кого я искал. На вид лет шестьдесят, хорошо сохранился. Легкий загар, густые седые волосы, зачесанные назад, мужественное лицо с благородными чертами. И тусклые глаза, которые выглядели довольно странно в свете уличных фонарей – не такими добрыми и чуткими, как ожидаешь. Одет он был в черный костюм с галстуком, выполненный в
Он посмотрел на меня, его нисколько не удивило, что через окно на него смотрело совсем другое лицо.
– Прошу прощения.
– Тот серфингист, который только что вошел в магазин. Вы дали ему денег?
– О хотел купить выпивку. Я дал ему десять долларов.
– Не хочу вас расстраивать, но понимаете, этот район и все такое… вы, наверное, хотели куда-нибудь с ним поехать, так?
– Я просто хотел поговорить с ним, не то, что вы подумали.
– Что бы вы не хотели, у вас не получится. Он сбежал с вашими деньгами. Там в магазине есть черный ход.
И никакого возмущения, в ответ только тихое «Оу».
– Да, он уже сотни раз проделывал такое.
– Вы хорошо его знаете?
– Не могу вам сказать его имени, но вы здесь часто бывали, сами уже все видели.
Седовласый улыбнулся.
– И много времени вы проводите на улице?
– Человеку нужно что-то есть.
– А вы сами откуда?
– Детройт.
– А, у вас там семья живет?
– Все родственники уже умерли.
– А вы зарабатываете на жизнь проституцией?
– Такое случается на этой улице, чувак.
– Конечно. Я спрашиваю только потому, что возможно смогу вам помочь.
– Помочь?
– Я хотел предложить помощь нашему другу, прежде чем он убежал. Вы, судя по всему, в похожей ситуации, так что предложу ее вам. Не сядете в машину поговорить?
– Конечно, чувак, - сказал я так, словно был уверен, что ему нужно просто попользоваться чьей-то задницей. Я открыл дверь.
– Сядьте лучше назад.
– А, хорошо.
Седовласый поехал вперед, он говорил и вел машину одновременно.
– Я работаю врачом, обычно я обследую состоятельных людей, но иногда занимаюсь благотворительностью. Так сказать, делюсь своей удачей. Вот и подбираю себе подходящих кандидатов. Вас не заинтересовало мое предложение?
– И что мне надо делать?
– Вам ничего. Мы предлагаем бесплатное медицинское обследование, и минимальное лечение, если понадобится. Витамины, чистая постель и двести долларов.
– И сколько я у вас пробуду?
– Обычно чтобы провести обследование и назначить лечение доктору хватает пары дней.
– Значит, секс вам не нужен.
– Абсолютно. В наши дни в это трудно поверить, но мы и правда хотим помогать людям.
– Это…э…лечение, я ведь не обязан его проходить, если не хочу?
На мгновение я увидел в зеркале его глаза. Они внушали надежду, казалось, его покоробило, что я ожидаю какого-то принуждения.
– Конечно нет. Только если захотите.
Я глубоко вздохнул, думая, какого хрена я тут делаю.
– Хорошо. Я бы хотел получить двести баксов. Поехали.
Мы бесцельно кружили по городу и разговаривали. Наконец седовласый вывел «Ягуар» из Голливуда и направил его в тихий Беверли-Хиллз. Когда мы свернули с Бульвара Закатов, старик резко дернулся и выставил вперед руку, словно хотел мне что-то показать.