Красиво врать не запретишь

Николаева Юлия Николаевна

Некоторое время я хлопала глазами, наблюдая за тем, как Костик жарит яичницу.

– И сколько же он тебе заплатил?

– Пятьсот баксов, – ответил он почему-то шепотом.

– Ты вообще понимаешь, что тебе очень повезло? – не выдержала я, – а если в машине наркотики или оружие? Или она краденная? Остановили бы тебя по дороге и получил бы по самое не могу.

Костя нахмурился:

– Мне нужны были деньги.

Тут мне стало стыдно, в том плане, что парень мыкается по стране без денег и жилья частично по моей вине.

– Ладно, – сдалась я, – и куда ты должен отвезти машину?

–

У меня есть номер телефона, нужно будет встретиться с каким-то парнем возле автобусного вокзала.

– Ага, – кивнула я, – ешь свою яичницу и побыстрее избавься от машины. И на всякий случай сотри отпечатки пальцев.

– Это похоже на дешевый боевик, – заметил он.

– Ты остановишься у бабушки? – проигнорировала я последнее замечание.

– А есть предложения?

Я задумалась. Если он расскажет бабушке, что якобы Оксана (а на самом деле, конечно, я) здесь, дома, Антонина Степановна, пожалуй, придет чистить мозги внучке. Тут все и вскроется, что никакая я не сестра ему, и так по цепочке…

"А может все рассказать"? – мелькнула в голове мысль, но тут же она показалась мне неудачной.

Однако Костика было жаль, и я решила помочь ему.

– Можешь остаться у меня, – радушно предложила я.

Ответной восторженной реакции не последовало. Костя немного поерзал и нерешительно спросил:

– За тобой точно больше никакие верзилы не приедут? А то у меня с того раза какое-то неприятное ощущение осталось.

Я не нашла ничего лучше, как обидеться и уйти в комнату. Вот и делай людям добро после этого. Правда, он все-таки остался у меня. Сгонял за своими вещами (я трепетно попросила не упоминать обо мне бабуле, мотивировав это сложностью взаимоотношений поколений), отогнал машину и, подозреваю, стер отпечатки пальцев.

– Слушай, – спросил он меня уже вечером, – откуда у тебя деньги?

– В смысле? – уставилась я на него.

– Ну… Ты живешь в Питере, там у тебя неплохая квартира, здесь вообще шикарная… Неужели у нас так хорошо платят журналистам?

– Ты забыл, у меня друг-бандит, – многозначительно сказала я.

– Так это он купил тебе эту квартиру?

– Можно и так сказать, – не стала я вдаваться в подробности.

– Он столь богат?

– Мне казалось, тебе хотелось остаться жить у меня? – не выдержала я.

– Мне бы хотелось просто остаться жить, – заметил он в ответ.

– Тогда заткнись и отстань, иначе лишишься всего самого ценного.

– Ты сама меня будешь лишать? – ядовито поинтересовался он, отчего снова вогнал в краску.

– Нет, я просто сообщу своему другу-бандиту, что ты находишься в моей квартире. И двое ребят из Питера пулей прилетят сюда, чтобы познакомиться с тобой поближе, искренне переживая, что в прошлый раз этого не произошло.

– К сожалению, их чувства останутся безответными, – печально вздохнул "братец".

– Что ты намерен делать здесь? – поменяла я тему, – кроме того, что перегонять бандитские машины?

– В институт поступать, конечно, – удивился он, – что мне еще тут делать? Хотя после всех историй жить тут мне совсем не хочется. Поступлю на заочное и до сессии отчалю.

– Хочу тебя огорчить, но приемные экзамены на заочное обычно начинаются

в конце июля.

– Вот черт, – действительно огорчился он, – неужели придется торчать тут месяц с тобой?

От данной формулировки я несколько расстроилась, считая, что подобные фразы по отношению ко мне, да еще и с такой интонацией, не произносятся. Однако, вспомнив, сколько Костик настрадался за эти дни, смягчилась. Потом вспомнила, сколько настрадалась я, и снова расстроилась. В конце концов, не приняв однозначного решения, я печально вздохнула и только тут заметила, что "братец" с увлечением на меня смотрит.

– Процесс серьезной мыслительной деятельности был четко отпечатан на твоем лице, – глубокомысленно заметил он.

– Если ты сейчас же не уберешься из моей комнаты, на твоем лице будет четко отпечатан след моей ноги.

– Ухожу-ухожу, – он выставил руки вперед и скорчил скорбную мину.

– Что это ты изображаешь? – подозрительно спросила я.

– Вселенскую скорбь по поводу того, как быстро в наше время рвутся родственные связи. Ведь моя троюродная сестра совершенно спокойно готова ударить меня.

– Вот это ты верно заметил! – кинула я в него подушку, имея, конечно, в виду, ту часть фразы, где речь шла о готовности ударить.

Он все-таки покинул меня, устроившись в другой комнате, а я пожелала себе спокойной ночи и уснула, напомнив себе еще раз, что Костя – мой брат.

На следующий день у меня была запланирована важная встреча: раз уж Игоря в городе не было, я решила встретиться с его таинственным замом Виктором и посмотреть, что он из себя представляет. Я не была точно уверена, осведомлен ли новый начальник охраны о том, что Игорь был женат, и уж точно не надеялась, что он узнает меня в лицо, но, собственно, это меня не волновало. Его реакция на меня, то есть. Мне просто хотелось пообщаться с ним, чтобы понять, какова же атмосфера и что происходит. На всякий случай я опять нарядилась в сарафан, накрасилась и сделала прическу. Костик, с утра планировавший посетить институт, только присвистнул, увидев меня, появившуюся на кухне в таком виде.

– Мне кажется, или у тебя в Московской области случилось просветление? – поинтересовался он в то время, как я наливала себе кофе.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, усаживаясь напротив.

– В Питере ты шаталась по городу, выглядев черт знает как, а тут что ни день – все краше и краше.

– Я сейчас тебе кофе в глаза плесну.

– Очень милый жест с твоей стороны.

– Вообще-то, если ты забыл, в Питере меня частенько сопровождали всякие громилы по разным местам, мне было неудобно их просить тормознуть по пути, чтобы заглянуть в салон красоты.

Костик покачал головой:

– Характер у тебя скверный, что тут скажешь. Наверное, ты в постели просто бомба.

– Это еще почему? – внезапно покраснела я.

– Иначе как тебя мужики терпят.

Решив не отвечать, я гордо встала и удалилась в прихожую. Костик посеменил за мной.

– Да не обижайся, – подмазывался он, пока я впихивала свои ноги в туфли на каблуках, – кто же виноват, что у тебя характер невыносимый?

– У других его вообще нет, – надменно ответила я и открыла дверь.