Красивое зло
Шрифт:
— Как его зовут?
Но Элис не отвечает, она подносит ко рту кружку.
— Он старше меня.
— Старше?
— Да. Намного.
— Насколько?
— Угадай!
— Ему тридцать пять?
— Старше.
— Сорок?
— Старше!
— Сорок пять?
— Старше!
Я в изумлении.
— Ты шутишь?
— Вовсе нет. Давай, угадывай! Уже близко!
— Пятьдесят?
— Сорок восемь.
— Черт, Элис. Но это же ужасно. Он просто древний. Разве его это не беспокоит? Тебе-то всего восемнадцать!
Элис улыбается.
— Может,
— Но ведь он почти на тридцать лет старше тебя. Он же старый! Это как-то неестественно!
— Да нет. Ты бы удивилась, увидев его. На самом деле он просто шикарный! Я и искала человека постарше. Он зрелый, уверенный, опытный, независимый. Он не такой, как все эти влюбленные щенки. — Она смеется. — Да и в постели он просто потрясающий.
Я пытаюсь сосредоточиться на меню. Я не голодна — волнение и влюбленность прогнали мой аппетит, но я не хочу, чтобы Элис как-то почувствовала мое неодобрение и осуждение. В последнее время я и так стала похожа на ворчливую и вредную старшую сестру.
Я вообще не понимаю, почему меня должны беспокоить новые отношения Элис. И разница в возрасте не является серьезным препятствием.
— Он не женат? — с подозрением спрашиваю я.
— Нет. Не женат.
— Извини. Ладно. Он не женат. Уже хорошо. — Я усмехаюсь. — А что с ним не так? Как он дожил до таких лет и не женился?
— Он был женат. Его жена умерла.
— О нет! Правда? Это ужасно.
— Да, наверное. — Элис пожимает плечами. — Но вообще-то мне на это наплевать.
Подходит официантка, я заказываю кофе и бутерброд. Элис тоже заказывает кофе.
— Ты не хочешь есть? — спрашиваю я ее.
— Да нет аппетита. — Она наклоняется и крепко сжимает мою руку. — Кэтрин, мне кажется, я влюблена. Не могу есть, не могу спать. Просто вся переполнена адреналином. Не знаю, как сдам этот чертов экзамен. Я даже журналы не читаю, что уж тут говорить о Шекспире. Все время жду его звонка. Я думаю, он — моя настоящая любовь.
И хотя я чувствую то же самое по отношению к Мику, я почему-то не верю Элис и не могу рассказать ей обо всем, что со мной произошло. Я хочу держать это в секрете.
Я улыбаюсь и внимательно слушаю, пока она рассказывает мне, где и как они встречались и что делали. Но ничего не говорю ей про Мика. Ничего.
26
До экзаменов у меня еще десять дней, а потом десять дней — сами экзамены. На этом моя школа заканчивается, но эти двадцать дней кажутся мне самыми длинными в моей жизни. Дело не в том, что меня раздражают или пугают экзамены, просто мне тяжело без Мика. Когда мы вместе, я никак не могу сосредоточиться на экзаменах, и поэтому мы решаем не видеться эти двадцать дней. Разумное решение, но мне оно дается очень тяжело.
Я удобно устраиваюсь за столом, обложившись книгами и статьями. Вивьен около месяца была в командировке в Европе, но теперь она вернулась и заботится обо мне — готовит здоровую пищу и убирает квартиру, так что я могу’ полностью
К девяти вечера я устаю, надеваю пижаму, прыгаю в кровать и звоню Мику на мобильник. Я всегда немного нервничаю, набирая его номер, мне часто кажется, что я мешаю ему, отвлекаю от чего-то важного, я боюсь, что он не обрадуется мне так, как я рада ему. Но он всякий раз немедленно берет трубку и нежно произносит: «Кэтрин», его голос всегда звучит радостно, и я чувствую, как он ждал моего звонка.
Каждый вечер он спрашивает меня, чем я занималась, как себя чувствую, как готовилась к экзаменам. Он рассказывает, как прошла его репетиция. Я люблю те вечера, когда он тоже дома, в постели, и мы говорим по часу или больше, говорим до тех пор, пока не слипаются глаза, и обычно последнее, что я слышу, перед тем как уснуть, — его «спокойной ночи».
В день последнего экзамена по древней истории он встречает меня. Я не ожидала, что он придет, и краснею. Я чувствую себя такой дурой в этой школьной форме, некрасивой и маленькой, и мне кажется, что на нас все смотрят. Но Мик улыбается, берет меня за руку, обнимает и целует.
Через несколько часов, когда я просыпаюсь, Мик приносит мне бутерброд и чашку чаю. Он садится рядом и смотрит, как я ем. Мик обнимает меня, и мы снова занимаемся любовью. Потом мы лежим рядом, и я начинаю плакать.
— Что случилось? — Мик хмурится и приподнимается на локте. — Что-то не так?
— Все это слишком хорошо. Слишком хорошо. Я слишком счастлива. Мне страшно!
Он смеется и целует меня.
— Ну, не глупи. Просто будь счастливой, Кэтрин.
— Но я… я не знаю, иногда я думаю…
— Нет. — Он качает головой и снова целует меня, и я умолкаю. — Не говори ничего, иначе все испортишь. Ты счастлива, и я тоже счастлив. Да, все время счастливым не будешь. Но не думай о плохом. Не думай.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Хорошо.
Утром я иду домой, потому что этим вечером Вивьен уезжает в Европу, и я хочу с ней позавтракать.
— Хорошо провела вечер? — спрашивает она, ставя на стол яичницу-болтунью.
— Да, прекрасно. — Видимо, в моем голосе слышится что-то такое, что она удивленно смотрит на меня.
Надеюсь, что мои щеки не слишком красные.
— Как я рада, что экзамены закончились! Так здорово чувствовать себя свободной. — Я ничего не рассказываю ей про Мика. Я, конечно, уверена, что она меня не выдаст, но все же мне не хочется рассказывать.
— В последнее время ты выглядишь такой довольной и счастливой, — говорит Вивьен и обнимает меня.
Этим вечером у Мика концерт. Его оркестр играет с десяти до часу в пабе поблизости. Мы проводим вместе весь день, и около восьми он уезжает. Я остаюсь дома, чтобы принять душ, одеться и подождать Филиппу. Она приходит вместе с Дэнни, своей университетской подругой. Они приносят мне букет цветов, поздравляя с окончанием школы.