Красивые и проклятые
Шрифт:
— Если я не буду общаться с теми, кого ты не любишь? — спросила она. — Например, с Лидией?
— В общем-то, да, — согласилась я. — Например, с Лидией. Ты ее совсем не знаешь, Кейс.
— Нет, Лекси, это ты ее не знаешь. У нее был ужасный год. Не суди ее строго.
— Извини, пожалуйста! А какой год был у меня?
Кейси открыла рот от удивления.
Я тоже. В первое мгновение даже не поняла, как я смогла такое сказать. Но потом меня словно прорвало:
— Ты думаешь, мне было легко? Жить дома с мамой и папой? Притворяться, что дела
Напряжение исчезло с лица Кейси, и она посмотрела на меня… неужели с сочувствием?
Нет. Однозначно не с сочувствием. На смену расслабленности пришла гримаса злости.
— Ты что, издеваешься? — прошипела она. — Извини, пожалуйста, но я лежала в психиатрической клинике. Мне запрещали надевать одежду с пуговицами, Лекси, потому что боялись, что я могу кого-нибудь задушить!
В порыве ярости она взяла старенькую скрипку (купленную за 4 доллара на барахолке) и с размаха ударила ею о дерево. Я успела сделать снимок в то мгновение, как хрупкий инструмент столкнулся со стволом и треснул.
Кейси уставилась на него, видимо, в шоке от того, что сделала. Потом она ударила еще раз, и еще, пока в ее руке не осталось ничего, кроме шейки скрипки. Я щелкала фотоаппаратом столько, что потратила почти всю пленку.
Тяжело дыша, она выронила скрипку и повернулась ко мне.
— Мне жаль, что у тебя был трудный год, — проговорила она. — Но разве я не заслуживаю шанса на счастье? Почему мне нельзя завести друзей?
— Пожалуйста, — ответила я. — Убедись на своем примере, что Лидия — предательница и двуличная сплетница. Но если она когда-нибудь узнает о том, что случилось с тобой на самом деле, тебе придется столкнуться с той Лидией, которую знаю я. Потому что не все будут прощать тебя, как я, и принимать такой, какая ты есть.
Кейси опустилась на землю, закрыла глаза и покачала головой. Тюлевая юбка вокруг ее ног напоминала лужицу.
Я подняла фотоаппарат, но едва ли не в первый раз в жизни не смогла посмотреть в объектив глазами фотографа.
Я видела только четырнадцатилетнюю девочку, которой было очень больно.
Очень больно из-за меня.
Кейси потеряла все, что у нее было. И как только она начала по кусочкам собирать себе новую жизнь, я сразу же принялась ее рушить. Почему я не могла поддержать свою собственную сестру?
Действительно ли я боялась, что Лидия ее обидит? Или была какая-то более сложная причина? Неужели, построив себе новую жизнь, я стала такой самодовольной, что не могла отказаться даже от маленькой ее части, чтобы освободить место для Кейси? Я даже дурацким диваном не хотела с ней делиться.
— Кейси… прости, пожалуйста, — проговорила я.
Ну да, мы увидели в лесу нечто странное. Ну да, Лидия по-доброму отнеслась к новеньким, с которыми никто не общался. Ну да, Мими оказалась
— Прости меня. Прости, пожалуйста, — повторила я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Просто мне в голову пришла одна глупость. И я стала подозревать… — Я решила сознаться во всем, хоть и понимала, как ужасно звучали мои слова. — Я подумала, что снова происходит что-то странное. Как тогда… с Сарой.
Она подняла на меня потрясенный взгляд и отшатнулась назад.
— Но я была не права, — продолжила я. — Я знаю, ты больше никогда не столкнешься с этим. Ты же у меня умная.
Я надеялась, что она встанет и скажет, что прощает меня. Мы бы обнялись, поплакали, а потом стали бы выбираться из этого чертовою леса. И желательно побыстрее, пока обе не подцепили клещей.
Если бы она не захотела со мной разговаривать и убежала прочь, я бы тоже ее поняла.
Хуже всего было бы, если бы она осталась сидеть на месте и молча плакать.
Но ничего из этого не произошло. Она подняла брови и посмотрела на меня удивленным взглядом, словно маленькая рыбка.
А потом она заговорила, быстро и сбивчиво, как будто признание приносило ей облегчение.
— А что, если нет, Лекси? Что, если я совсем не умная?
8
Я ВЫТЯНУЛА руку в сторону и села на землю. Теперь ее закроют в психушке на много лет. Может, вообще навсегда.
Это разобьет маме сердце. На мелкие осколки.
Кейси потянулась ко мне и вцепилась в мои руки так, будто боялась, что меня сейчас унесет ураган.
— Все не так, как в прошлый раз, — сказала она. — Все не так, честно!
Согнувшись под тяжестью реквизита, мы направились обратно к автостоянке, опираясь друг на друга, как пара пассажиров, выживших после крушения корабля. Платье Кейси постоянно цеплялось за ветки и корни, и к тому времени, как мы вышли на мощеную дорожку, нижняя часть юбки была изорвана в клочья.
Несколько минут мы просто сидели в машине и смотрели в ветровое стекло, изучая разрушающийся фонтан в середине озера. Наконец я пристегнулась и включила зажигание.
— Ты с машиной ничего не делала? С тормозами? С топливопроводом? — спросила я отрешенным голосом.
Она бросила на меня обиженный взгляд.
— Нет.
— Как насчет шин, гидроусилителя, оси?
— Нет, Лекси! — крикнула она, сложив руки на груди и недовольно надув губы.
Как будто у нее было на это право. Как будто это не она всего одиннадцать месяцев назад испортила тормоза в нашей машине. Как будто не из-за нее папа врезался в дерево. Как будто не из-за нее у него теперь металлические пластины в ноге, и он никогда не сможет пройти контроль в аэропорту без дополнительного сканирования.