Краски любви

Анисимов Андрей Юрьевич

– Что случилось, па? – спросила Катя и сделала попытку шагнуть в прихожую. – Ты спал? – Но Астахов ее задержал.

– Извини, дочка, я не один…

– Как не один? – не поняла Катя.

– Я думал, что ты сегодня не придешь, и пригласил свою приятельницу, – полушепотом сообщил Астахов.

Зрачки у Кати изумленно расширились.

– Ну и что тут такого? – спросила она.

– Видишь ли, мы уже легли спать. Сейчас Галя оденется… ну, понимаешь… и тогда… ты заходи…

– Твоя Галя ходит в гости голая? – в голосе дочери послышались нотки

раздражения.

– Катя! – покачал головой отец. – Ты ведь уже не ребенок, могла бы и не спрашивать о таких вещах.

– Вы занимались сексом, и я помешала. Понятно, – сказала Катя и, выдав отцу пломбир, добавила: – Угости свою Галю. Пусть остынет.

Катя резко развернулась и хотела выбежать из квартиры, но Астахов поймал ее за руку.

– Не дури, девочка. Сейчас поздно, куда ты пойдешь?

– Что же мы будем делать тут втроем? – спросила Катя, пытаясь освободить свою руку. Она могла это сделать одним движением, но применять против отца приемы рукопашного боя не осмелилась.

– Что будем делать? – переспросил отец. Виноватое выражение на его лице исчезло, и глаза стали, как всегда, озорными. – Будем есть пломбир, раз ты нас угощаешь, – сказав это, отец улыбнулся. Кате вдруг тоже стало невероятно легко, но она надулась и изо всех сил старалась не рассмеяться.

– Что тут происходит? – спросила молодая женщина, возникшая в коридоре.

– Ничего особенного, Галя. Знакомьтесь, моя дочь Костя.

– Ничего не понимаю! – изумилась Галя. – Ты говорил, что у тебя сын Костя и дочь Катя.

– Мало ли что я говорил… – рассмеялся Астахов. Катя с Галей переглянулись и тоже прыснули.

– Вы надо мной издеваетесь? Я вам припомню, когда во всем разберусь… Ладно, я поставлю чайник, – сказала Галя и исчезла.

Катя покачала головой и сказала:

– Теперь я понимаю, почему у тебя в квартире было так чисто, когда я в прошлый раз заходила. Я-то думала, надо у папочки прибраться, а то он зарастет грязью, пока дочь дома не появляется. Пришла, а тут ни одной пылинки. Это у тебя серьезно или назло маме?

– Давай… не сегодня, – ответил отец и повел Катю на кухню. Втроем они с трудом втиснулись за маленький столик. На столе, кроме принесенного Катей мороженого, оказались еще торт и ветчина. Галя ловко, несмотря на тесноту, разлила чай и соорудила бутерброды. Катя посмотрела на молодую женщину, на ее порозовевшее лицо, счастливые глаза и подумала, что, наверное, ей очень хорошо с ее отцом, потому что таких мужчин, как папа, на свете больше нет.

– Сережа, ты бы оделся и проводил меня, – сказала Галя, когда мороженое закончилось, а от торта остался один кусочек, на который Катя поглядывала не без интереса.

– Куда вы пойдете так поздно? – спросила Катя. – Оставайтесь, как-нибудь устроимся.

– Ну, уж нет. Была бы у твоего отца отдельная комната – другой разговор. Но ничего, мне до дома идти сорок минут.

Когда отец с Галей ушли, Катя уселась в кресло и, глядя на наскоро застеленный диван, подумала, что еще совсем недавно она бы смертельно

обиделась на отца, но сегодня восприняла поступок родителя совершенно нормально. Что же изменилось в ее жизненных понятиях? Появился Крюков. Катя даже не могла сформулировать, какое он имел к этому отношение. Но то, что дело в художнике, она прекрасно осознавала. В ее жизнь, кроме любви к отцу и матери, вошло нечто новое. Катя вспомнила маму, и ей стало больно. Вот папа нашел себе молодую, красивую женщину, которая глядит на него с обожанием. Галя счастлива. А счастлива ли мама со своим женоподобным мужем? Катя была уверена, что нет. Папа такой красивый, сильный, стройный и умный. Если не знать, сколько ему лет, вполне можно принять за молодого…

Через час вернулся Астахов. Катя успела прибраться на кухне и решила немного почитать. Она завела будильник на полшестого. В семь пятнадцать ее смена на мансарде. Дорогу она знает, должна успеть. И еще неизвестно, как сложится день.

– Какая ты у меня умница, – растроганно сказал отец, погладив дочь по ее мальчишеской стрижке.

– С чего ты сделал такой трогательный вывод? – спросила Катя, зевая.

– Потому что ты так отнеслась к Гале, – ответил Астахов.

– Как отнеслась? – переспросила Катя.

– Как совершенно взрослый человек, – пояснил отец.

– Расскажи про ваш роман, – зевнув, попросила дочка.

– Давай в другой раз, ты уже гуляешь в мире сна. Спи. Ты закончила свою странную работу?

– Нет. Завтра мне к шести, – ответила Катя и закрыла глаза.

Глава 34

Звонок с того света

Всю ночь Гнусняк ворочался и вздыхал. Ему снились всяческие ужасы, он часто просыпался и один раз даже надел халат и прошелся по своему дворцу. Когда Гнусняк вошел в холл, Тарзан, дремавший в кресле, открыл глаза и вскочил.

– Ты когда-нибудь спишь по-настоящему? – поинтересовался Гнусняк у своего работника.

– Я всегда сплю нормально, – ответил горбун.

– Тогда спи дальше.

Тарзан снова откинулся в кресле и закрыл глаза. Через секунду он тихонько засопел.

«И вправду дрыхнет!» – про себя подивился Самсон и пошел в гостиную. В щель под дверью комнаты, где теперь обосновалась Злата, пробивался свет. Гнусняк тихонько приоткрыл дверь и увидел Злату, склонившуюся над книгой. Глаза девушки были в слезах.

– Ты чего не спишь? – спросил племянницу Гнусняк.

– Читаю польский роман, дядя, – сказала Злата. Самсон подошел, поглядел на обложку. На ней красовалось знакомое Самсону мужское лицо в очках.

– Что же ты читаешь? – Гнусняк силился прочесть название, но не мог. Устную польскую речь Самсон понимал. Не все, конечно, но при определенных усилиях всегда мог догадаться о смысле сказанного. А вот читать не умел.

– Это про жизнь знаменитого киноартиста.

– Нашла себе дело, – пробормотал Гнусняк и, посоветовав племяннице по ночам спать, а не заниматься глупостями, вернулся к себе.