Краски вне линий (фанфик Сумерки)
Шрифт:
Я ощутил пальцы Кевина в своих волосах, они поглаживали мою голову спереди, и он сказал Рейвен:
– Доверься мне, …я знаю, что делать.
Через несколько секунд я снова мог дышать нормально, …и был готов играть роль послушного маленького раба. И у меня появилась хорошая идея, как отвлечь внимание этих двух ублюдков.
– Спасибо, Хозяин, – прошептал я, и мои глаза были мокрыми, когда я покосился на него, а затем почтительно опустил их, – Пожалуйста, можно рабу задать один вопрос?
Кевин улыбнулся Рейвен, …а она улыбнулась мне.
– Видишь? – самодовольно
– Я принадлежу ТЕБЕ, …а не Рейвен, – заявил я и немедленно увидел, как она нахмурилась, – Верно?
– НЕТ! – тут же крикнула она, – Ты МОЙ! Я ждала его ВЕЧНОСТЬ, Кевин!
Кевин улыбнулся мне, совершенно не беспокоясь о ее вспышке гнева, и ответил:
– Ты принадлежишь нам обоим. Но сейчас я главный. Ты будешь отвечать МНЕ, раб.
Я кивнул и посмотрел на Рейвен. Мои глаза были полны тоски, словно мое сердце было разбито.
– Херня! – крикнула она, – Мы нашли его снова благодаря моим деньгам и связям! Я, блять, залечила твои ожоги, чтобы инфекция не распространялась! Я, блять, тебе не какой-нибудь партнер БЕЗ ПРАВА ГОЛОСА!
– Рейвен… – Кевин попытался ее успокоить. Удачи ему в этом. Я знал, что если Рейвен разозлилась, ее не успокоить никому. И еще я знал, что Рейвен была плохо воспитана, она не привыкла, чтобы кто-то говорил ей, что что-то ей не принадлежит. Я наблюдал за этим годами, когда был игрушкой Виктории, …и я только что снова нажал на эту кнопку, …и был уверен в одном – никто не уйдет, забрав с собой одну из игрушек Рейвен.
Мои руки продолжали двигаться из стороны в сторону настолько, насколько я мог делать это незаметно для них, …я думаю, даже Дэнсер поняла это, потому что она затихла и принялась шаркать ногами, разбрасывая повсюду солому, чтобы помочь мне добраться до проклятой подковы.
Также я видел, что Йо-Йо стоит снаружи у загона Психа, …и медленно прикусывает металлическую задвижку двери, …украдкой вытягивая ее, …делая все возможное, чтобы вообще не издавать никакого шума, …по крайней мере, чтобы не услышали эти двое. Я двигался точно также – чертовски осторожно.
– Ты много месяцев вел себя так, словно ты ГЛАВНЕЕ меня, потому что я женщина! – Рейвен продолжала орать на Кевина. – И меня это ЗАЕБАЛО! Единственная причина, по которой я согласилась на сотрудничество с тобой – потому что у тебя есть это большое тайное место в Тайланде! И лучше, чтобы оно, блять, оказалось огромным – это все, что я должна сказать!
– Оно… огромное, – Кевину, казалось, не нравилось это слово, но он использовал его, чтобы она замолчала. – Не беспокойся, я не пытаюсь забрать его у тебя! Я же сказал – я люблю делиться. Но какое-то время ему будет очень несладко, прежде чем мы сможем сделать ему горячий масляный массаж! Это все – я сказал. Он заплатит за мое лицо и, блять, за боль, через которую я прошел. Он отработает каждое пенни, чтобы мое лицо стало прежним. И это будет охуенно трудно. Его будут трахать животные перед камерой, он будет трахать маленьких мальчиков – все, что потребуется! Он заплатит.
Иисусе! Стоило мне подумать, что более сумасшедшими они стать не могут… они всегда удивляют
Сразу после этого я ощутил пальцами морду Дэнсер, …и тяжелую металлическую подкову! Она подтолкнула ее к моей руке своим носом! МАЛЫШКА! Я люблю ТЕБЯ! Хорошая девочка! Я принесу тебе ПОЛНУЮ корзину яблок, как только смогу вернуться!
Я по-прежнему планировал дать им себя поймать и увезти в Тайланд, но сначала я должен был убрать их подальше от этого места. Я сделаю вид, что сбегаю и дам им погоняться за мной часок-другой за пределами города, …и от этой мысли внутри меня что-то заболело.
Это была эмоциональная боль, не физическая, но теперь у меня возникла идея, как подманить их ближе к себе. Я сложился пополам, держась за живот, и закричал, чтобы они оба заткнулись, и они рывком повернули ко мне свои головы.
– Ты сделал ему больно! – обвинила Рейвен Кевина и опустилась вниз, чтобы увидеть, что со мной.
– Малыш, что такое? – спросила она меня, пытаясь распрямить меня, чтобы осмотреть, – Дай посмотреть.
Затем молниеносно Псих вырвался из своего стойла на свободу и встал, словно дракон, над нами троими. Он поднялся на задние ноги и с жутким лошадиным криком лягнул Кевина и Рейвен. Может, он лягнул даже и меня, кто знает?
Дэнсер настойчиво звала Психа, пока он стоял напротив людей, причиняющих мне боль. Черт! Настолько, насколько я ненавидел Психа, Дэнсер его любила. Даже теперь, казалось, она кричала ему: «НЕТ, Псих, НЕ НАДО!». Я знаю это потому, что то же самое сказала бы мне Белла.
Кевин потянулся к себе за пояс и вытащил серебристый пистолет. Я не был таким экспертом по оружию как Белла, не разбирался в его типах, марках, но все, что мне нужно было понимать – это то, что из его дула вылетают пули! Я не позволил этому говнюку пристрелить Психа!
Я вскочил на ноги и долбанул Кевина по его плоскому коричневому лицу подковой, прямо по носу, и он заорал, падая вместе со мной, находящимся сверху, на землю, …а пистолет вылетел из его руки и упал в солому куда-то справа.
Рейвен была слишком занята тем, что кричала и пыталась убраться подальше от ног Психа, а он продолжал заниматься с ней, видя, что я разбираюсь с другим говнюком.
Остальные лошади громко ржали, взбрыкивая ногами, и хотели присоединиться к драке. Даже Йо-Йо, который был на воле, стоял справа от Психа, показывая Рейвен свои зубы, когда она открыла дверь в пустое стойло и заползла внутрь, прячась от них. Я понадеялся, что она сядет прямо в лошадиное дерьмо – если это было стойло Темпера, то он всегда прекрасно прятал свое дерьмо под взбитой соломой.
Я оказался на ногах в тот же миг, когда Кевин приземлился на пол и огляделся в поисках лучшего способа покинуть конюшню так, чтобы на вечеринке не увидели, как я убегаю. Если бы Белла увидела это, она бы побежала за мной и подверглась бы опасности. Я не хотел этого.
Дэнсер заржала и ударила ногами в дверь, просясь наружу, желая быть со мной. Она выглядела напуганной, поэтому мне следовало выпустить ее.
Я оглянулся и увидел, что Кевин поднимается на ноги, держась за свой плоский нос, и его огромные глаза свирепо смотрят на меня.