«КРАСНАЯ КАПЕЛЛА». Советская разведка против абвера и гестапо

Пещерский Владимир Леонидович

В расшифрованном письме Берг сообщал, что у него кончились анодные батарейки, а радист Кляйн безуспешно вызывает Москву.

Фитин направил начальнику Разведупра Панфилову отчет о поездке агента в Берлин и полученную от подпольщика более чем лаконичную записку.

Последствия визита Адама в Берлин неожиданно и тяжело отозвались осенью 1942 года. В телеграмме, адресованной Кину и подписанной Берией, сообщалось, что агент стокгольмской резидентуры Адам оказался провокатором. Явки, которые давались ему при посещении Берлина, провалены, а наши друзья — Ида, Берг и Кляйн — арестованы. Кину рекомендовалось принять меры по локализации провала, а также поручить агенту

во время очередного посещения Берлина закопать в пригодном для этого месте 500—1000 марок, предназначенных «для серьезного дела».

Адаму надлежало также встретиться с агентом внешней разведки Черновым — Леопольдом Гесселем по паролю «Привет от Ивана Яковлевича» и получить устную информацию, которой он располагал. Гессель подозревался как агент-двойник. В разговоре с ним директору фирмы необходимо дать понять, что все те, с кем он до этого виделся в Берлине, «люди малозначительные и имеют для разведки второстепенное значение».

С тяжелым сердцем Кин встретился с Адамом и объяснил ему новое задание, которое агент брался выполнить в ближайшее время. Агент не скрывал, что ему по душе то, что не надо перевозить шифрованных записок и писем. Он только выразил сомнение, достанет ли 3000 немецких марок, нужных для дела, не привлекая к этому внимания и не вызывая ни у кого подозрений. После беседы со шведским бизнесменом Кин вернулся в резидентуру окончательно расстроенным.

— Что хочешь, Зоенька, — сказал он жене и своему заместителю, — не верю, что Адам провокатор. Посылать невинного человека на верную гибель в лапы гестапо, которое наверняка будет за ним следить, совесть не позволяет!

— Борис, а как же указание Берии?! Пойти против — лучше об этом не думать. Но и брать грех на душу еще тяжелее.

Долго думали супруги Рыбкины о долге, чести и совести, ответственности за гибель невинных людей. На следующий день Кин отправил Берии шифротелеграмму.

«Москва

Совершенно секретно

товарищу Павлу

В связи с полученными от вас указаниями и уже предпринятыми резидентурой шагами по их частичной реализации считаем необходимым высказать свои дополнительные соображения на этот счет.

Резидентура не может поручиться за то, что Адам не является провокатором. В то же время, анализируя его поведение, отношения с нами, мы не находим достаточных оснований, чтобы считать его в действительности таковым.

Полагаем, что выполнение Адамом предложенного Центром задания по локализации провала берлинской группы и по проверке самого агента может только выявить его роль во всем этом деле. Если Адам не провокатор, то во время посещения Германии он, несомненно, будет арестован, и нет никакой уверенности в том, что он сможет выдержать допросы в гестапо. Арест Адама в Германии только усложнил бы и без того тяжелое положение Берга, а не отвлек от него и других внимание германской контрразведки.

Сам факт задержания Адама в Берлине привел бы к дальнейшему усилению антисоветской кампании в печати Швеции, которая и без того уже началась.

Поэтому считали бы целесообразным от посылки Адама в Германию воздержаться.

31 октября 1942 г. Стокгольм

Кин».

В Центре прислушались к аргументам резидента. Указание о встрече Адама с Черновым было отменено.

ФРАНЦ И БЕК

Несмотря на различные трудности, с которыми постоянно сталкивалось руководство и сотрудники центрального аппарата разведки, усилия по восстановлению связи с

группой антифашистов в Берлине не прекращались. Если один путь достижения цели оказывался непригодным, брались за поиски других. Перепробовав различные способы, остановились, наконец, на следующем.

Вечером 4 августа 1942 года к небольшому подмосковному аэродрому подъехали легковые автомашины, из которых вышли два парашютиста, готовые к заброске в тыл к немцам, и три молодых лейтенанта госбезопасности, сопровождающие их. Легкий самолет оторвался от земли и стал набирать высоту.

Внизу в темной бездне угадывались лесные массивы, извилины реки, темные провалы водоемов. Штурман самолета заглянул в салон и предупредил: вышли в район заданной цели. Парашютисты поднялись. Лейтенант, стоявший у двери самолета, обнял каждого из них, уходившего в неизвестность, хлопнул по плечу и скомандовал: «Пошел!» Купола раскрывшихся парашютов почти сразу поглотила тьма.

Франц и Бек должны были с помощью партизан добраться до ближайшей железнодорожной станции и сесть в эшелон с немецкими военнослужащими, шедший в Берлин. Экипировка и документы подтверждали, что солдаты-фронтовики направлялись в краткосрочный отпуск на свидание с близкими в Германии.

Большая подготовительная работа была проведена внешней разведкой прежде, чем парашютисты Франц и Бек смогли отправиться по указанному маршруту. После начала войны внешняя разведка создала свою собственную спецшколу — объект 1-го управления, на котором специально отобранных людей обучали пользованию рацией, прыжкам с парашютом и другим навыкам, необходимым для конспиративной деятельности в глубоком немецком тылу.

Для заброски в Берлин довольно быстро отыскали первую кандидатуру — Альберта Хесслера, непримиримого борца с фашизмом. Он родился в 1910 году в семье немецкого рабочего, рос и воспитывался в нужде, не позволившей ему получить законченное среднее образование. Рано начав работать по найму, он сполна познал, что такое непосильный труд и каково жить, не получая даже минимальной оплаты. Девятнадцатилетний А. Хесслер вступил в Компартию Германии, активно участвовал в деятельности Союза красных фронтовиков и движении солидарности с бастующими немецкими рабочими. Штурмовики схватили молодого коммуниста во время одной из акций протеста, но затем по недосмотру выпустили. Альберт знал, что его уже разыскивают, и по согласованию с КПГ эмигрировал в Чехословакию. Когда страсти немного улеглись, Хесслер вернулся в Германию, чтобы продолжить борьбу и организовать антифашистское сопротивление среди молодежи Рурской области.

В 1935 году КПГ направила Альберта Хесслера на краткосрочную учебу в Москву. Из Советского Союза коммунист-интернационалист отправился сражаться против фашистов в Испанию в составе интербригады, где был политкомиссаром, а затем командиром роты. В схватках с испанскими и немецкими фашистами Хесслер проявил мужество и смекалку, снискал уважение товарищей, воевавших вместе с ним.

В июне 1937 года он получил серьезное ранение и долгие месяцы лечился в испанских, а затем французских госпиталях. Альберт не хотел залеживаться на больничной койке и, едва оправившись от ранения, в августе 1938 года включился в деятельность Союза свободной немецкой молодежи в Париже. Одновременно он стал корреспондентом молодежной редакции «Немецкой свободной радиостанции 29,8». Весной 1939 года КПГ приняла решение о направлении Альберта Хесслера для полного выздоровления в Советский Союз. Восстановив здоровье, он поступил на Челябинский тракторный завод, на котором трудились некоторые бывшие бойцы-интербригадовцы.