Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2
Шрифт:
Кто-то тут зашел, и мы простились.
Уходя я просил Назаревского зайти ко мне в школу на предмет разговора о статьях, так как я знал, что он литератор.
К Назаревскому я отнесся с доверием потому, что Сучков нашел возможным при нем говорить о нашем деле – о постановке типографии.
Через несколько дней Назаревский ко мне зашел, и я просил его написать воззвание к крестьянам окружных (вокруг Москвы) деревень. Воззвание не должно было иметь погромный характер, но должно было поддержать восставших в Москве и окрестностях в смысле объединения и информации. Назаревский согласился написать, однако ничего принести не успел.
Алексей в день его посещения нами уговаривал нас подождать Николая,
Вернувшись домой, мне сообщили, что звонили из Кунцева, чтобы я вещи не привозил (типографию). Конец разговора может подтвердить Назаревский.
Однажды в штабе был разговор, что хорошо было бы иметь в ЧК людей. Говорили также, что хорошо бы провести на командные должности отрядов особого назначения своих офицеров, спрашивали, нет ли у меня. Говорили, что нужно было пехотинцев, пулеметчиков, артиллеристов и т. д., но у меня никого не было.
В. Миллер
3/Х – 1919 года
Дополнительно:
Очевидно, братья Сучковы хорошо знали, для какой цели нужна была типография, но при разговорах этого не высказывалось.
В. Миллер
X
Относительно отправки штабом офицеров на фронт мне известно: поручено было Лейе отправить двух человек (см. выше).
Я лично отправил с целью спасения двух человек: одного, Комарова, отправил примерно перед пасхой – дал документы на Сызрань. Дал отпускной билет (по болезни) нашей школы. Второй меня просил Фишер отправить его приятеля в Самару (около пасхи). Поручений никаких им не давал.
Знаю, что связь была, деньги получались. Слышал, что примерно зимой в Англию уехал Чечерин, он служил в школе маскировки; когда он уехал, точно не знаю. Когда я говорил с К., я думал об этом факте, кроме того, я имел в виду слова Денисова с угрозой по отношению к Сучковым и сказал фразу: «что Сучковы у меня в руках», чтобы К. не боялся, возможно, что и приукрасил их для убедительности.
3/Х – 1919 года
О гарантии в верности Сучковых. Действительно, был разговор между Миллером и К. о том, что А. Н. Сучкова и Назаревского надо держать в руках, для чего признавалось желательным иметь против них какие-нибудь документы. При этом гр. Миллер сказал в успокоение К., который был опечален, что против А. Н. Сучкова у меня есть данные (я имел в виду слова С. С. Денисова, что он не минует веревки, а затем отъезд служащего школы Чечерина за границу).
С. К [удеяр]
Д о п о л н и т е л ь н о:
XI
Назаревского я никогда раньше не видал. К Назаревскому отнесся с доверием потому, что А. Н. Сучков ему доверял, допуская при нем разговор о машине.
А.Н. Сучков сказал Назаревскому: «Вот приехали ко мне печатать противоправительственные вещицы».
Миллер предложил Назаревскому написать кое-что, тот согласился. Миллер просил его зайти в школу, потому что в это время постучались. Перед началом разговора в комнате были, очевидно, люди, никакого отношения к делу не имеющие (двое мужчин и одна женщина).
А. Н. просил их выйти из комнаты.
Миллер: Русеет к делу никакого отношения не имеет.
К.: Кажется, был в курсе некоторых дел организации.
На улице однажды при встрече Русеет предупредил Миллера, что ему, Миллеру, грозит опасность.
В. Миллер
4/Х —1919 года К [удеяр]
XII
Алекс.
Знаю его давно, дал ему поручение примерно в начале августа обследовать Александровскую и Брянскую жел. дор. и наметить подходящие для взрывов мосты, причем такие, которые можно было бы исправить в течение недели, то есть 4–5 сажени.
Он ездил по этому поручению, сказал, что подходящие мосты нашел. С ним говорил Рубинский для установления деталей.
Рубинский – дальний родственник Огородникова Николая
Александровича, с которым однажды Рубинский и зашел ко мне Л. Л. Кисловский говорил, что было бы хорошо завести поближе знакомство с кадетами и «Национальным центром».
Политические центры в Москве («Национальный центр», «Правый центр», «Союз возрождения»), я слышал, что порешили выделить военную организацию и не вносить в нее политику.
9/Х – 1919 года В. Миллер
Относительно роли Сучковых – она двойственная: с одной стороны, они оказывали услуги сильным мира сего, с другой стороны, вызволяли и устраивали людей другого лагеря; так, например, Николай говорил, что ему удалось высвободить нескольких лиц, замешанных в процессе Вацетиса, [309] недели за две до моего ареста.
309
В начале июля 1919 года Особый отдел ВЧК арестовал группу военных специалистов, служивших в Полевом штабе РВСР, – А. К. Малышева, Ю. И. Григорьева, Н. Н. Доможирова и др. Был также арестован и главком И. И. Вацетис. Всем им вменялось в вину вынашивание планов захвата Тулы, Серпухова, а затем Москвы к моменту подхода к ней войск Деникина. Расследование не подтвердило вины Вацетиса, и его через три месяца освободили из-под стражи. К остальным арестованным была применена в ноябре 1919 года амнистия. Почти все проходившие по делу о «заговоре в Полевом штабе» потом продолжали службу в Красной Армии.
По просьбе Лейя я просил Н. Сучкова, чтобы убрали из полка командира Чаброва и назначили другого, фамилия вроде Петухов или Потехин (см. записную книжку). Лейе рассчитывал, при Петухове легче заниматься своей контрреволюционной деятельностью.
По просьбе того же Лейя я просил Н. Сучкова ускорить перевод А. Н. Богоявленского из 35-го полка штаба ж.-д. войск.
12/Х – 1919 года В. Миллер
ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПОКАЗАНИЙ Л. П. ШЕМАТУРОВА
Со Зверевым познакомился по службе в Центроброне [310] 15 ноября – декабря 1918 г. Зверев предложил мне вступить в организацию. Я согласился. Тогда он никаких фамилий не называл. Через некоторое время он сказал, что необходимо набрать людей для броневого отряда. Я предложил взводному инструктору Пеньковскому (бывшему поручику) поступить в организацию (он согласился) и преподавателю пулеметного дела, фамилии не помню, но могу восстановить, хотя это и не имеет в настоящее время значения, так как этот преподаватель уехал на родину в Польшу. Пеньковский перед пасхой уехал в отпуск, также не вернулся.
310
Центробронь – Центральный совет по управлению всеми броневыми частями РСФСР. Находился в составе Главного военно-инженерного управления. В августе 1918 года реорганизован в Центральное броневое управление (ЦБУ).