Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2
Шрифт:
Документ № 6 писан 27 августа, как о том сообщает сам автор.
Далее сообщается план действий Селивачева с оговоркой «вполне достоверно, но окончательно еще не проверено». Новое указание, что это сообщение идет не от крупного штабного работника. Затем идут характеристика информатора (чрезвычайно осведомленный и преданный до героизма) и цитата из его доклада, из которых явствует, что он находится вне Полевого штаба («создавайте в штабах армий, фронтов и главкома настроение в пользу переворота и открытия фронта»). Затем уже другой кулуарный информатор передает штабной слух о переводе Полевого штаба вКазань или Симбирск.
Дознание по поводу этого слуха мною начато. Я наткнулся на нить, ведущую на Восточный фронт, откуда этот слух пошел.
Сообщение о «безумной» борьбе между группой Гусев – Смилга и Троцким с весьма характерным перевиранием линий этой борьбы сильно отдает Южфронтом. Наконец, сообщение о Кронштадте получено либо из Полевого штаба, либо из «Бедноты», где эти сведения, как передавали, появились.
ВЫВОДЫ
На основании документов устанавливается существование
1) Ротмистр Донин, видимо, стоявший во главе разведки военспец. [197]
3) Находящийся вне штаба информатор имеет связь с некоторыми отделами штаба через некрупных шпионов.
4) Шпион в оперативном управлении не занимает крупной должности и не знает оперативных планов.
5) Шпион у инспектора артиллерии и
6) Один-два мелких кулуарных шпиона в Полевом штабе(возможно, совмещение с предыдущими).
7) Информаторы, продающие сведения неприятельским агентам, среди телеграфистов штаба.
197
В книге пропущен п. 2 записки С И Гусева: «Чрезвычайно осведомленный» информатор, стоящий вне штаба, но имеющий возможность получать (вероятно по своему служебном) положению или личным связям) ценные сведения общего характера (оперативные планы, характеристики спецов)».
8) Шпион в Туле, видимо, из топографов.
9) Шпион в штабеЮжфронта, держащий связь с Москвой.
10) Неактивный шпион в штабе Востфронта.
Пункты 7, 9 и 10 установлены лишь в высокой степени предположительно, хотя главком и настаивает на том, что значительная часть сведений получена с Южфронта.
Документ № 3 содержит сведения о кавалерии IX армии, но не подлежит ни малейшему сомнению, что эти сведения идут не из Полевого штаба, где их нет и не может быть, а из IX армии. По живости и детальности описания, открывающего совершенно непонятные стороны, видно, что автор документа посетил 23-ю и 14-ю дивизии и сам непосредственно осматривал кавалерию. О 36-й дивизии он прямо говорит, что там не был (спец., в 23-й и 14-й был), а сведения получил из инспекции кавалерии IX армии. Наиболее вероятным представляется предположение, что автор служит в инспекции кавалерии IX армии и был командирован оттуда в 23-ю и 14-ю дивизии.
Предположение, что автор был командирован из Полевого штаба, не оправдывается.
Член РВСР С. Гусев
ПОКАЗАНИЯ АРЕСТОВАННЫХ
ПЕТРОГРАДСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ «НАЦИОНАЛЬНОГО ЦЕНТРА»
ИЗ ПОКАЗАНИЙ В. И. ШТЕЙНИНГЕРА
I
В Петрограде существовало три политические организации: 1) «Союз возрождения России» 2) «Национальный центр» и 3) «Союз освобождения России». В эти организации входили элементы, укладывающиеся в понятия: антибольшевистские и антимонархические, с ориентацией на Антанту. Состав партийный и общественный вам известен из двух предъявленных мне, вами перехваченных, писем. Следует лишь сказать: 1) что эсеры ушли из «Союза возрождения» после их «знаменитой» резолюции: «Мы и против большевиков и против Антанты»; кажется, это было в начале 1919 года, [198] и 2) что в названных петроградских организациях нет представителей торгово-промышленных кругов. Эти круги так напуганы большевистским террором, что они просто потеряли способность мыслить и жить. Впрочем, от них и осталась только пыль в Петрограде. В совокупности все три питерские организации состоят из полутора десятков представителей трудовой интеллигенции, которые собираются очень нерегулярно в трех группах, взаимно информируются на этих «заседаниях» и более или менее «энергично» принимаются за «организационные вопросы», когда спасение извне представляется близким, и сейчас же вновь засыпают на недели, когда надежды эти гаснут.
198
6—8 февраля 1919 года состоявшаяся в Москве конференция эсеровских организаций на территории Советской России заявила в резолюции по текущему моменту о решительном отказе от блокирования с буржуазными партиями, стремящимися к установлению единоличной диктатуры, призвала партию к борьбе с белогвардейской контрреволюцией. Вместе с тем конференция высказалась против какого-либо сближения с Советской властью, и в то же время признала недопустимость вооруженной борьбы против нее.
Ни одна из этих групп никогда не ставила себе задачи: организовать взрыв большевизма изнутри, создавать силы для борьбы с ними в Петрограде. Ни у СВ, ни тем паче у «С. осв.», ставившего себе узкую задачу поддержания путем кустарного издания листовок бодрости в обывателе, не было аппарата и средств для получения и передачи сведений за границу. У НЦ в Петрограде в начале этого года была осведомительная организация, работавшая на подрядных началах и связанная с ним лишь одним лицом. Этим лицом был (и знал я только одно лицо из этой организации) П. Вл. Андреев. Предполагалось, что эта организация наладит и связь (нити сношения) с Финляндией. Когда же это оказалось неверным и поступавшие сведения, поскольку они касались текущего момента, были в большинстве случаев лишь непроверенными слухами или запоздалыми данными, то уже в марте П. В. Андрееву было заявлено, что НЦ в их услугах не нуждается и прекращает с апреля сношения
В чем же состояла организационная работа этих организаций или групп? Она вся была направлена на послеоккупационный период Петрограда. Как быть, когда в Петроград придут союзники или столица будет занята финнами, или, наконец, к нам придет Юденич, как подчиненный Колчака военачальник. Первые два предположения всегда считались маловероятными, и потому ими не занималась долго. Третья возможность – приход Юденича – требовала внимательного обсуждения, так как нам было совершенно известно, с какими намерениями по гражданскому правлению области и с какими общественными силами он сюда явится. Все заставляло думать, что он облеплен правыми реакционными элементами, в гуще которых тонут отдельные прогрессивно настроенные личности. Обсуждались: 1) организация гражданского управления П [етроград] ской областью в первый краткий переходный период после оккупации и 2) организация управления гор. Петроградом. Так как, однако, львиную долю времени заседаний занимала информация о текущем моменте, то есть сообщение друг другу слухов и фактов, то и обсуждение этих двух вопросов не было доведено ни в «С. возр.» ни НЦ до сколько-нибудь определенных рамок, тем более что эти вопросы поднимались и падали с подъемом или падением надежд на оккупацию Петрограда. Так, например, когда в СВ еще входили правые с.-р., было затрачено не менее трех заседаний на выяснение вопроса, возможно ли, или следует оживить, призвать к деятельности разогнанную большевиками эсеровскую городскую думу, на чем настаивали, конечно, эсеры. Обсуждение не было закончено, когда эсеры ушли из СВ. После их ухода СВ долго не собирался. Встречи становились вообще все реже и реже, ибо молчаливо, если не гласно, все сознавали бесплодность работы в условиях террора и при полном отсутствии возможности повлиять на массы. Возникла, впрочем, мысль издавать листочки. Благодаря отсутствию технических средств и денег и по многим другим причинам, кроющимся в тяжелом положении отдельных лиц, эта затея пала после утверждения текста второго номера. Вообще, если петроградское отделение СВ когда-либо процветало, то период 1919 года, в который я его знал, нельзя назвать иначе, как явно упадочным. Практическая деятельность его за это время была близка к нулю и наконец сошла на нет. Возникший как-то практический вопрос об организации продовольственного дела в первые дни и недели оккупации сейчас же пал опять, когда выяснилось крайне осторожное, чтобы не сказать более, отношение к этому вопросу крупной кооперации.
«Нац. центр» обсуждал те же вопросы, что и СВ, и, находясь с ним в персональном контакте, осведомлял «и осведомлялся о ходе работы». Он собирался еще реже и, состоя из людей с более трезвым на будущность взглядами, готов был эти организационные вопросы отложить до наступления факта оккупации Петрограда, так как при их разрешении приходилось иметь дело со слишком многими неизвестностями. Мы совсем не знали, что по этим вопросам подготовлено нашими друзьями за пределами Сов. России. Благодаря не покидавшему нас чувству бессилия организационная – в указанном смысле и для указанного времени – работа не шла, и при встречах время заполнялось «информациями». Так глохла работа и этой организации. Людей становилось все меньше, и активных совсем не было.
В конце мая 1919 года (приблизительно) возник «Союз освобождения России» при следующих обстоятельствах. Меня в Петрограде знает довольно много народа, как кадета, как городского деятеля, как гласного, стоявшего с начала войны во главе «Трудовой помощи» в гор. Петрограде, как председателя «Комитета биржи труда», заведующим коей все время стоял нынешний комиссар Петроградского комгорхоза Лев Михайлович Михайлов, и т. д. От времени до времени я случайно встречал то одного, то другого из партийных единомышленников и вообще знакомых, хотя все старались не быть в виду. При этих встречах говорилось много о подавленности всего населения, об обывательском отчаянии и т. д., и т. д. «Следовало бы издавать листовки, освещающие положение дела»… «Одно появление таких листовок скажется ободряющим образом». «Так жить дальше просто невозможно»… Словом, в конце концов, несмотря на обескураживающий факт прекращения попытки с листовками со стороны СВ, группа лиц решила попробовать и кстати сорганизоваться для обсуждения вопросов городского управления, которые встанут, как только Петроград будет занят. Была выбрана «редакция», к которой стекались материалы. В результате вышло 2 или 3 номера листовок «Союза осв. России». Что касается вопросов гражданского управления гор. Петроградом и областью после оккупации, то они и в этой организации обсуждались лишь в общих чертах… «Нац. центр» и «Союз возр. России» знали через меня о существовании этого «С. осв. России», и было предложено избрать трех – или шестичленную комиссию для согласования суждений все по тем же вопросам гражданского управления областью и гор. Петроградом, хотя существенных разногласий не было, ибо все предуказывалось выясненною общностью взглядов на власть местной военной диктатуры, на необходимость отказаться на первых порах от выборного начала и стремиться к тому, чтобы возможно скорее приступить к организации местных самоуправлений путем выборов на основе всеобщего избирательного права и т. д. …
Так обстояло дело, когда в первых числах июля было доставлено письмо Острова, когда между 6 и 10 июля ко мне на квартиру в мое отсутствие был занесен кем-то конвертик, в котором оказалась включенная в письмо от 13 июля военно-техническая сводка; 12 июля мне было передано письмо Никольского от 30 июня; 14-го последовал арест Самойлова, а 23-го – арест мой, моего брата и жильца… затем наутро – семьи, но это относится уже не к деятельности организации, а потому я кончаю заверением, что сущность деятельности этих организаций мною изложена с полной объективной правдою.