Красная коробка
Шрифт:
Кремер поднял руку.
– Все в порядке, мадам. Не будет вообще никакого принуждения…
– Очень хорошо. Всем следует понять, что граждане имеют свои права, так же как и обязанности.
Двое или трое присутствующих захихикали. Кремер пригласил меня взглядом присоединиться к нему, и мы пошли по коридору, а затем в указанную комнату. Капитан Диксон на этот раз даже не потрудился бросить на нас свой взгляд. Вероятно, краем глаза он уже определил личность вошедших. Кремер заворчал и уселся на один из обитых
– Теперь, когда мы уже готовы начать, – проворчал он, – думаю, что все нами задуманное – бесполезно.
Капитан Диксон издал нечто среднее между курлыканьем голубя и ревом свиноматки вместе со своим потомством. Я разложил верхние четыре коробки Ройал Медли из стопки и положил их на пол, под стол, с глаз долой, а в руки взял только одну.
– Все? – спросил я Кремера. – Мне говорить?
Он кивнул.
Дверь открылась, и один из шпиков ввел женщину средних лет в обтекаемой шляпе цвета первого слоя краски, которую накладывают на железный мост. Она остановилась и оглянулась без особого любопытства. Я протянул к ней руку.
– Бумагу, пожалуйста.
Она вручила мне листочки бумаги, а я дал один капитану Диксону и оставил себе другой.
– Теперь, миссис Боллин, пожалуйста, делайте то, что я попрошу, естественно, как вы сделали бы это в обычных условиях, без колебаний или нервозности.
Она улыбнулась мне.
– Я не нервная.
– Хорошо. – Я протянул ей коробку. – Возьмите конфетку.
Ее плечи не без изящества поднялись и опустились.
– Я редко ем конфеты.
– Нам не нужно, чтобы вы ели. Просто возьмите конфетку. Пожалуйста.
Она, не глядя, опустила руку в коробку, поймала «крем в шоколаде» и подняла конфету вверх. Я сказал:
– Хорошо. Положите ее обратно, пожалуйста. Вот и все. Благодарю вас. До свидания, миссис Боллин.
Она оглянулась на нас и сказала дружелюбно, но с удивлением:
– Ну и ну! – и ушла.
Я склонился над столом, поставил галочку в углу ее листика бумаги и цифру шесть под ее именем. Кремер заворчал:
– Вулф сказал: надо делать три пометки.
– Да. Он предлагал учитывать и наше мнение. Но мне кажется, что, если эта дама и была в чем-нибудь замешана, то даже Ниро Вулф никогда бы не выяснил этого.
Диксон издал очередной звук, средний между криками южноафриканской антилопы и трехпалого ленивца.
Дверь открылась, и вошла высокая стройная женщина в плотно облегающем длинном черном пальто с черно-бурой лисой. Она, вероятно, страдала гигантоманией. Губы ее были крепко сжаты. Она пристально посмотрела на нас глубоким сосредоточенным взглядом. Я взял ее листочки и передал один Диксону.
– Теперь, мисс Клеймор, пожалуйста, делайте то, что я вас попрошу, так, как будто вы у себя дома, без колебания или нервозности. Хорошо?
Она немного поежилась, но я уже протянул
– Возьмите одну конфету.
– Ох. – Она задохнулась от изумления и уставилась на конфеты. – Это та коробка…
Мисс Клеймор содрогнулась, отступила, поднесла руку, сжатую в кулак, ко рту и завизжала.
Я сказал ледяным тоном:
– Благодарю вас. До свидания, мадам. Все в порядке. Дежурный!
Шпик тронул ее за руку и повернул к двери. Я заметил, нагнувшись, чтобы отметить ее листок:
– Этот визг явно наигранный. Она такая же фальшивая на сцене, как и вне ее. Вы видели ее в спектакле «Цена глупости»?
Кремер спокойно сказал:
– Это чертова баба.
Диксон издал какой-то звук. Дверь открылась, и вошла еще одна женщина. Мы проделали все по нашему плану. Это заняло почти два часа. Служащих мы приберегли на конец. Некоторые клиенты брали по три конфетки, некоторые по две, а несколько человек не взяли ни одной. Когда первая коробка поистрепалась, я вынул свежую из запаса. Диксон издал еще несколько звуков, но ограничивался главным образом тем, что делал на своих листочках бумаги отметки, а я продолжал делать то же на моих. Кое-кто препирался, но серьезных инцидентов не было.
Вошла Элен Фрост. Она была бледна, как смерть, и не взяла ни одной конфеты. Тельма Митчел пристально посмотрела на меня и, закусив нижнюю губу, взяла три конфеты – «засахаренные фрукты». Дадли Фрост сказал, что мы занимаемся ерундой, и затеял спор с Кремером. Ему пришлось выслушать предложение покинуть комнату. Луэлин ничего не сказал и выбрал три разные конфеты. Мать Элен взяла тонкую узенькую шоколадку, «иорданский миндаль», драже с вязкой начинкой и деликатно вытерла пальцы носовым платком после того как положила их обратно.
Один посетитель, который заинтересовал меня потому, что я уже слышал о нем кое-что, оказался сорокалетним мужчиной в легком костюме с подложенными плечами. Впрочем, возможно, он был и старше. У него были темные глаза, которые беспрестанно двигались. На листке значилось: Перрен Геберт.
Поколебавшись секунду – брать или не брать конфету, он улыбнулся, чтобы показать, что готов потешить нас, и взял одну наугад.
Служащие пришли последние, а самым последним был Бойден Мак-Нэр. После того как я закончил с ним, инспектор Кремер встал.
– Благодарю вас, мистер Мак-Нэр. Вы сделали для нас большое одолжение. Через две минуты мы уйдем отсюда, и вы можете открывать свой магазин.
– Вам удалось… что-нибудь узнать?
Мак-Нэр вытер лицо носовым платком.
– Я не знаю, как это повлияет на мои дела. Все это ужасно. – Он сунул руку в карман и снова вытащил ее. – У меня разболелась голова. Пойду-ка я в кабинет и выпью немного аспирина. Мне следует, наверно, зайти в больницу и отправиться домой. Что это был за трюк такой?