Красная Орхидея
Шрифт:
Она пожала плечами. Дик поднялся и прошел на кухню. Анна чувствовала себя глупо и не знала, что сказать. Он вернулся, наполнил свой бокал, затем остановился перед ней:
— Налить?
— Да, будь любезен. Спасибо.
— Пожалуйста. — Он поставил бутылку на стол и уселся рядом с Анной на диван. — Я прощен?
— Да. Извини.
Рейнольдс глотнул вина и посмотрел в телевизор — все это время он работал с выключенным звуком.
— Это единственная твоя возможность развлечься?
Анна указала на стереоприставку. Дик поднялся, просмотрел
— Так-то лучше.
— Хорошее вино, — сказала она, оттаивая.
— Ну, теперь ты знаешь, почему я припозднился. Мне действительно неловко, но она не отпускала меня до тех пор, пока не выдам статью. — Дик откинулся на спинку дивана. — Неудивительно, что ты не хочешь об этом говорить. Я зашел на сайт о Черной Орхидее и увидел там такие кровавые подробности — мороз по коже! И мысль о том, что у нас орудует маньяк, старающийся имитировать все действия того злодея, просто в голове не укладывается. Знаю, бывают убийцы-подражатели, но этот — просто чокнутый. Зачем копировать убийство, совершенное в сорок седьмом году?
— Потому что тот убийца так и не был пойман.
— Но такая предварительная подготовка — откачать кровь, прежде чем разрезать тело надвое…
Анна закрыла глаза и вздохнула. Он повернулся к ней:
— И ты можешь при этом спокойно спать?
— Обычно да, но всякое бывает. К кошмарам привыкаешь — это моя работа, ты знаешь. Но иногда жуткие видения проникают в сознание и там остаются.
— Знаешь, от какого видения мне теперь не избавиться?
Анна не ответила.
— От взгляда ее глаз. Я прежде не знал, что мертвые глаза что-то выражают. Я думал, они становятся пустыми, когда сердце останавливается, — но в ее глазах столько боли! Ужасно.
— Да.
— У Луизы Пеннел на лице было то же выражение, что и у Элизабет Шорт?
— Да.
— Как такое может быть, что одно человеческое создание хочет причинить такие мучения другому? Что толкает его на это?
— Не знаю. Это можно объяснить только сумасшествием.
— Как ты попала в убойный отдел?
— Потому что я хотела туда попасть.
— Ты сама это выбрала?
— Да. Мой отец тридцать лет проработал в убойном отделе.
— Ты когда-нибудь с ним работала?
— Нет, он умер почти три года назад.
— Сожалею. Не сомневаюсь, он очень гордился бы тем, что ты пошла по его стопам.
— Да. Думаю, гордился бы.
— А твоя мать?
— Она умерла раньше, чем отец.
Дик склонился к ней ближе, почти коснувшись головой ее плеча:
— То есть ты сирота?
— Я никогда не думала об этом, но пожалуй что да.
— Тебе бывает одиноко?
— Ну, родственников у меня поблизости нет.
— А друзья?
— Не много. Большей частью коллеги. Почему ты об этом спрашиваешь?
— Пытаюсь узнать тебя лучше.
— Что ж, как видишь, тут мало что можно разузнать.
Он улыбнулся:
— Насколько я вижу, у тебя большая
— Чепуха! — рассмеялась она.
— Симпатичная! Ну, я так думаю. Мне нравятся твои рыжие вьющиеся волосы. Ты знаешь, что у тебя на носу веснушки?
Рука Анны непроизвольно потянулась к лицу.
— Я обычно пытаюсь их скрывать, но сегодня, придя домой, не стала краситься.
— У тебя чудесная кожа. И очень красивые пальцы. — Он протянул руку и взял ее ладонь в свою.
Анна растерялась. Она находила Дика весьма привлекательным, но как-то не привыкла к такому откровенному заигрыванию.
— Ты ожидаешь, что теперь я стану говорить разные лестные вещи о тебе? — спросила она тихо.
— Могла бы и сказать. В смысле, до сих пор у нас были какие-то однобокие отношения. Ты пока что не дала мне понять, что я тебе интересен. И привлекателен.
— И то и другое.
— Отлично.
Он взял со стола свой бокал, осушил его и встал, чтобы наполнить вновь.
— Ты бы поосторожнее с этим. Ты за рулем?
Дик повернулся, склонил голову набок:
— Ты намекаешь на то, что мне надо будет уйти?
— Только на то, что мы уже приговорили одну бутылку и, если ты на машине, тебе потребуется выпить кофе. Я офицер полиции, не забывай.
Он улыбнулся, взял ее бокал и наполнил до краев.
— Так ты хочешь кофе?
— Нет, спасибо. — Он снова сел возле Анны и вытянул ноги, оказавшись очень близко к ней. — У тебя есть домашний питомец?
— Нет.
— А у меня живет совершенно ужасная киса, которая, можно сказать, сама со мной поселилась, и зовут ее Блотт. Вид у нее такой, будто ее родительницу скрестили с хомяком. У нее такая странная, совсем не кошачья физиономия, что я иной раз думаю, будто ей кто-то хорошенько наподдал, — какая-то у нее расплющенная морда… Может, пойдем приляжем?
День шестнадцатый
Дальнейшее едва ли объяснялось тем, что она была пьяна. На самом деле она была лишь слегка навеселе и вполне осознавала, что делает, хотя вино немножко и притупило реакцию. Прежде Анна никогда еще не спала с тем, кто предложил бы разделить с ним ложе без какой-либо физической преамбулы. Всякий ее предыдущий опыт обычно начинался с расстегивания юбки и блузки и постепенно переходил во что-то более серьезное. Ленгтон в свое время оказался очень нежным и опытным любовником, с которым и наутро было комфортно. Ночь с ним была особенной. С тех пор у нее не было секса ни с кем. Не то чтобы она не могла увидеть в ком-либо потенциального любовника — просто никто за это время не нашел ее столь привлекательной, не говоря уж о том, чтобы с нею флиртовать. Теперь у нее появился мистер Рейнольдс… Когда они занялись любовью, ничего, в сущности, не изменилось, мир не сошел с рельсов, но Дик в постели оказался ласковым и внимательным, и в оргазме она смеялась от нахлынувшего счастья. А утром, разбудив ее поцелуями, он был еще более страстным…