Красная площадь
Шрифт:
Теперь мне оставалось найти этого Белкина, но перед этим попасть в Институт судебных экспертиз, чтобы знать, чья это пуля угодила в форточку.
До лыжной базы в Серебряном Бору мы доехали по Хорошевскому шоссе в сопровождении все того же «ремонтного» «пикапа». На базе было столпотворение молодежи. За лыжами, как всегда, стояла огромная очередь: люди ждали, когда кто-нибудь вернется из леса и сдаст лыжи. Именно на это я и рассчитывал, когда затеял эту прогулку. Я отпустил водителя и протиснулся в начало очереди. Горластая баба-кладовщица
– Честное слово, нет лыж, товарищ прокурор! Ей-богу! Вот разве, едут из леса…
Из леса действительно выезжала группа лыжников и лыжниц.
– Очередь! Тут очередь стоит!
– зашумела толпа у ее окошка.
– А ну геть!
– рявкнула она на них.
– Товарищ прокурор еще утром по телефону заказывал! Разорались тут! Стоять тишки! Следующие лыжи ваши будут…
Насчет заказа по телефону - это была явная ложь, никакого телефона в ее будке не было, но толпа привычно стихла перед административной властью. Я знал, что за следующими лыжами к ней ринутся пассажиры «ремонтного» «пикапа», не могли же они запастись лыжами заранее, но когда-то еще приедет из леса следующая группа лыжников! И хоть не очень-то приятно было под взглядами хмурой толпы брать эти лыжи, и сын смотрел на меня укоризненно, но через десять минут, в лесу, он уже забыл об этом маленьком инциденте. Сказочная, чисто русская красота стояла вокруг нас. Разлапистый хвойно-сосновый бор выглядел действительно серебряным в этом непрекращающемся снегопаде. По накатанным, пересекающимся лыжням катили энергичные фигуры молодых лыжников и лыжниц.
Я уводил Нину и Антона все дальше в лес, резко менял маршрут, перескакивая с одной лыжни на другую, пока не убедился, что за нами нет хвоста. Потом Антон, хвастая перед Ниной своим накатанным бегом, вырвался вперед, а я катил рядом с Ниной, - она была чертовски хороша в этой голубой вязаной лыжной шапочке с ладной фигуркой и голубыми глазками. Если бы не Антон, который маячил впереди, я бы обнял ее сейчас, повалил в снег, и пошли они все к черту - Мигуны, Сусловы, Брежневы! Я и забыл о них в этом лесу.
– Что ты сказала о нас Антону?
– спросил я у Нины на ходу.
– Сказала, что я дочка твоего друга из Вологды, и теперь он за мной ухаживает… - улыбнулась она.
– Не могла же я ему сказать, что я - твоя любовница!
«Так, - подумал я.
– Мало у меня забот. Теперь еще семейный треугольник!»
– Ну-ка, поди сюда!
– сказал я строго.
Она остановилась, я обнял ее, но в эту минуту рев моторов заполнил лес. Мы оглянулись. По лесной дороге походным порядком катила в сторону Москвы колонна танков. Их гусеницы приминали свежий серебристый снег, и было что-то зловещее в этом ревущем потоке металлических машин с направленными в сторону Москвы стволами.
Группы лыжников недоумевающе останавливались.
Антон подкатил к нам и смотрел на меня вопросительно и тревожно. Но что я мог ему сказать? Это в равной степени могли быть и танки кагэбэшной дивизии имени Дзержинского и обычные регулярные войска маршала Устинова. Какая-нибудь ничего не значащая передислокация. Правда, я хорошо помню, что такая же «передислокация» была и в день смерти Сталина, и во время заговора против Хрущева…
Танки прошли, обдав нас ревом моторов и снежной пылью.
– Вот что, братцы, - сказал я сыну и Нине.
– Сейчас мы устроим небольшой кросс до ближайшей стоянки такси. Оттуда махнем
– А как же лыжи?
– спросил Антон.
– Их нужно сдать…
– Лыжи вы забросите в Прокуратуру, отдадите дежурному. Вперед!
После авралов в ГУБХСС, МВД СССР и после рева этой танковой колонны я уже не удивился авралу в Институте судебных экспертиз на площади имени Пятого года. На всех пяти этажах этого старинного, окрашенного в какой-то казарменно-сиротский серый цвет особняка кипела работа, и особенно - в лаборатории криминалистических исследований 50-летнего профессора Александра Сорокина. В эту ведущую лабораторию входят секторы почерковедческой, биологической и баллистической экспертизы, здесь трудятся более тридцати сотрудников, в том числе моя бывшая сокурсница по институту жена Сорокина Аллочка. Именно через нее я собирался «надавить» на ее мужа, чтобы поскорей получить результаты экспертиз сданных вчера ночью материалов.
Но «давить» не пришлось. Сорокалетняя брюнетка с зелеными глазами, бывшая краса нашего юридического факультета, которую Саша Сорокин отбил в то время сразу у семи поклонников, встретила меня словами:
– Ага! Явился? Идем со мной…
Она увела меня в глубину лаборатории, в пустой кабинет своего мужа, закрыла дверь и тут же повернулась ко мне:
– Докладывай!
– Что докладывать?
– изумился я.
– Только ты из себя дурочку не строй!
– сказала она строго.
– Ты не получишь данные своих экспертиз, пока не расколешься. Докладывай, когда скинут Брежнева, и что вообще происходит в Москве?
– А вы уже сделали обе экспертизы?
– Еще бы! Получить на экспертизу такие материалы! По смерти самого Мигуна! Мы с утра все отложили, даже баклановскую срочнягу…
– А что он вам дал на экспертизу?
– Брось эту еврейскую манеру отвечать вопросом на вопрос! Спрашиваю я, а не ты. Это верно, что Брежневу крышка?
– Алла, я только вчера прилетел из Сочи, из отпуска. И попал в это дело, как кур в ощип. Честное слово, я ничего не знаю. Вы тут знаете больше меня, клянусь! Почему ты решила, что Брежневу крышка?
– Тьфу ты, елки-палки!
– сказала она разочарованно.
– Почему я решила! Потому что в наш институт стекаются заказы на экспертизы из самых разных мест - из ГУБХСС, МУРа, МВД, Прокуратуры и даже из КГБ. Каждое дело кажется кому-то частностью, но мы-то тут видим все вмеcте и кое-что понимаем. Как, по-твоему, если Бакланов и Маленина дают нам на экспертизу горы записных книжек всяких дельцов, и в каждой из них - домашний телефон Мигуна, Гали, Юры и Якова Брежневых, а в записной книжке Мигуна - телефоны этих дельцов, - это что-нибудь да значит, а? Они обложили Брежнева, как при хорошей охоте!
– У вас записная книжка Мигуна?!
– А как же!
– Мне нужно ее видеть.
– Да ты что?! Бакланов ее уже забрал. Он из лаборатории не выходил, пока мы с ней разбирались… Там нужно было восстановить с десяток зачеркнутых и стертых мест, так он даже унес все копии. Но для тебя есть кое-что интересное. Читай.
И она вытащила из мужнина стола отпечатанный на машинке, но еще не подписанный Сорокиным черновик «Акта комплексной медико-криминалистической и биологической экспертизы». И вышла из кабинета.