Красная площадь

Тополь Эдуард Владимирович

И вдруг простая идея пришла мне в голову. Простая, как слеза. Если Мигуна убили сотрудники КГБ или МВД, то они знают, какая группа крови у человека, в которого попал Мигун. И если они будут вешать это убийство на Буранского ДО того, как Сорокин сделает экспертизу на группы крови, значит, они знают, что группы крови СОВПАДАЮТ. Собственно, именно это и пытался втолковать нам вчера Пшеничный. Но! Но! Но!
– билась в мозгу лихорадочная мысль.
– Это же нужно использовать!!! Есть два пути!!! Первый - проникнуть к Буранскому

и узнать, тянут его на признание или нет, и второй - Боже мой, это же еще проще…

Пораженный своим открытием, я замер под душем и только теперь услышал, что в ванную стучит, бьет кулачками Ниночка. Я испуганно открыл ей дверь:

–  Что случилось?

–  Это с тобой что случилось?!
– напустилась она на меня.
– Ты тут уже пятнадцать минут звука не подаешь! Я кричу, стучу - уже хотела «скорую» вызывать!

–  Извини, я просто задумался… - и вышел из ванной.

–  Задумался он!… Мыслитель!… - она обиженно захлопнула за собой дверь ванной.

–  Тебе звонила Тамара, вечером вы идете к ее парикмахерше!
– крикнул я ей.

–  Зачем?
– донеслось оттуда.

–  Откуда я знаю?! Ты же сама просила!
– ответил я, листая телефонную книгу.

–  О чем я просила?
– высунула Нина голову из ванной.

–  О том, чтоб записать тебя к ее парикмахерше. В 5.30 вы встречаетесь на «Маяковской», правая платформа, последний вагон… - я выписал из телефонной книги домашний адрес Сорокиных: «5-я Песчаная, 162, кв. 14».

Ниночка пожала плечами и скрылась в ванной, а я наспех оделся, написал Нине записку:

«Убежал в магазин, будут через 15 минут. Игорь».

С авоськой в руках я выскочил из дома и ринулся в соседний, через два квартала, гастроном. На ходу огляделся и увидел, что слежки за мной нет. Видимо, поставили скрытый микрофон в телефонную трубку и тем ограничились, все равно меня целыми днями нет дома, слушать нечего. Все-таки, войдя в гастроном, я тут же вернулся к окну и перепроверил, нет ли хвоста. Слишком острую авантюру я задумал, чтобы проколоться на ерунде. Но слежки не было - темная заснеженная улица была почти пуста, в нашем районе живет так называемая творческая интеллигенция, и встают здесь поздно. Но и такси в такой ранний час тут не найдешь - таксишники знают, что до девяти-десяти утра им в нашем районе делать нечего. Я занервничал - мне нужна была машина и срочно - через каких-нибудь 10-15 минут Сорокины могут уйти на работу, а на улице - ни одной машины, кроме тяжеленного урчащего снегоуборочного комбайна и молочного фургона, с которого вместо молока грузчики сбросили у входа в гастроном несколько ящиков ацидофилина и тут же уехали…

–  Берите ацидофилин, молока сегодня не будет!
– сказала мне знакомая продавщица, и я быстро выбил в кассе две бутылки ацидофилина, банку рыбных консервов, творожные сырки и «рокфор» - больше на завтрак купить было нечего, витрины были привычно пусты. Сложив покупки в авоську, я выскочил из магазина и понял, что у меня нет выбора, я и так потерял с этим ацидофилином чуть не полторы минуты.

Перебежав улицу, я запрыгнул на подножку кабины снегоуборочного комбайна.

–  Эй! Куда?
– заорал на меня водитель.

Я знал, чем смягчают такую публику, и показал ему приготовленную еще в магазине 25-рублевку:

–  На Пятую Песчаную подбросишь? Только в темпе - туда и обратно за пятнадцать минут. Успеем?

–  Садись!

Машина взревела двигателем и, задрав кверху снегоуборочный ковш, рванула с места. Минут через восемь я уже бегом взбегал на третий этаж дома № 162 по Пятой Песчаной, к квартире Сорокиных. И как раз вовремя - Алла, уходя на работу, уже запирала двери своей квартиры.

–  Привет!
– сказала она изумленно.
– Что случилось?

–  А где твой Сорокин?

–  За домом, во дворе, в снегу со своим «Москвичом». А что случилось?

–  Ничего, надо поговорить… - я сбежал по лестнице вниз.

Во дворе, заваленные снегом, стояли четыре частные машины - два маломощных «Запорожца», «Москвич» Сорокина и «Жигули». Хозяева, в том числе Сорокин, чертыхаясь, выкапывали их из снежных сугробов, но сразу было видно: за ночь снегу навалило столько, что им тут копать и копать!

Проваливаясь чуть не по пояс в снег, я добрался до Сорокина, сказал:

–  Привет! Я на вездеходе, могу тебя вытащить в минуту, но при одном условии.

–  Знаю я твое условие, - сказал он покорно.
– Тебе нужен сравнительный анализ крови. Будет, вытаскивай.

–  Нет, условие другое. Независимо от того, какой будет результат анализа, ты через час позвонишь мне в Прокуратуру и скажешь, что группы крови на пуле и у Мигуна НЕ совпадают.

Он отрицательно покачал головой:

–  Я не могу давать ложных заключений. Я подписку давал.

–  А ты и не давай ложных заключений! Телефонный разговор не является документом. Мало ли кто что скажет по телефону! Реальное заключение экспертизы ты мне дашь потом…

–  Ты хочешь проверить, прослушивают твой рабочий телефон или нет?

–  Вот именно!
– соврал я.

–  А если прослушивают, то что?

–  То ровно через полчаса после этого звонка к тебе явится Бакланов, Краснов или Олейник, потому что это смешает им всю игру. Или - я полный кретин.

–  Ну, одно не исключает другого, - заметил он и сказал: - Старик, я не могу сделать того, что ты просишь.

Я посмотрел ему в глаза.

–  Извини, - добавил он.
– С таким огнем я не играю и тебе не советую…

–  Да ты понимаешь, что я могу их на этом подсечь!
– закричал я ему в лицо.
– Я буду знать, подсовывают мне липового убийцу или нет! А тебе это ничего не стоит, один телефонный звонок! Если они к тебе прибегут - значит, они уже давно знают, что у Мигуна, и у того, в кого Мигун стрелял, - одна и та же группа крови! И я их подсеку на этом! Ну, я прошу тебя, Саша!…

–  Игорь, я тебе уже ответил… - сказал он сухо, снял мои руки с воротника своей куртки и опять заработал лопатой, откапывая свой «Москвич».