Красная площадь
Шрифт:
…данные микроскопического исследования поверхности пули № 2 показали, что на поверхности данной пули имеются микрочастицы крови человека, относящиеся к группе II (+2).
Исследование пробы крови, взятой при вскрытии потерпевшего гр. Мигуна и представленное лабораторией Бюро Судмедэкспертизы, показывает, что у потерпевшего также была кровь группы II (6-2).
Зав. лабораторией А. Сорокин
Старший эксперт, кандидат биологических наук Е. Абдиркина
И пока я пробегал глазами по этим строкам, майор Ожерельев добавил:
–
Я молча посмотрел на Светлова, Пшеничного, Ожерельева, Ниночку, Ласкина. У всех у них было приподнятое настроение, оживленные лица и веселые глаза. Еще бы! Даже Ниночке было ясно, что на всех фронтах расследования мы выходили на финишную прямую.
– Отпустите девочку, - сказал я им.
– Зачем?
– удивился Светлов.
– Мы ее сейчас в НТО [7] отвезем, к Гусеву, чтобы фоторобот составить. Я ему уже звонил - он ждет.
– Марат, не обсуждаем, - сказал я и повторил Пшеничному: - Валентин, отпустите девочку. Катя, сейчас дядя капитан Ласкин проводит тебя домой и забудь, пожалуйста, все, что ты им здесь говорила, хорошо?
Катя пожала плечами и ушла в сопровождении Ласкина, держа в одной руке скрипку, а в другой - кулек с пирожным. Бригада обступила меня, их лица сразу стали тревожными:
– Что случилось?
– Вот что, братцы, - произнес я почти через силу.
– Мы больше не расследуем это дело.
– Что-о-о?
– протянула Ниночка.
– Что тебе сказал Бакланов?
– спросил Светлов.
– Это уже несущественно, - сказал я.
– Важно, что бригада распущена и мы уже не расследуем это дело.
– Но почему?!
– подскочила ко мне Ниночка.
– Может, ты у Бакланова взятку взял?
– усмехнулся Светлов.
– Взял… - сказал я.
– Сколько?
– спросил Светлов.
– Жизнь, - сказал я, глядя ему в глаза.
– Свою и вашу.
– Интересно… - произнес Светлов и приподнял свою раненую руку.
– Вчера ты рисковал и моей жизнью, и Колганова, и Ласкина, и Арутюнова. А сегодня…
– Вот и хватит вчерашнего, - ответил я.
– Час назад я дал телеграмму Каракозу, что увольняюсь из Прокуратуры. Так что извините - я уже не следователь.
Секунд пятнадцать они смотрели мне в глаза вce - Светлов, Пшеничный, Ожерельев, Ниночка. Потом Ниночка повернулась, взяла со столика свою сумочку и, не сказав ни слова, пошла прочь из булочной. Стеклянная дверь хлопнула у нее за спиной.
Следом за ней потянулись к выходу Светлов и Ожерельев.
Валя Пшеничный молча собрал со столика груды своих бумаг, сложил их в потертый
Я достал сигарету, чиркнул спичкой, но тут же услышал грубый окрик продавщицы:
– Эй ты! Тут не курят!
– Да, извините… - произнес я, понимая, что теперь кричать на меня будут все: продавщицы, трамвайные кондукторы, милиционеры, кассирши и даже дворники. Я вздохнул и встал в очередь за хлебом - пора привыкать к суровым будням, спецснабжение из буфета Прокуратуры СССР кончилось.
Когда с батоном белого хлеба и двумя городскими булками я подошел к двери, я увидел, что на улице перед булочной медленно затормозил длинный черный лимузин - правительственная «Чайка». Из нее выбрался начальник личной охраны Брежнева генерал-майор Иван Васильевич Жаров и торопливо пошел мне навстречу.
– Наконец!
– сказал он.
– Я вас ищу уже целый час! В 16.05 умер Суслов.
– Извините, - сказал я и вытащил из внутреннего кармана пиджака почти нерастраченную пачку денег и подписанный Брежневым мандат, протянул ему и то и другое.
– Я уже уволился из Прокуратуры.
– Это я знаю! Мы уже читали вашу телеграмму!
– отмахнулся он.
– В 18.00 вас ждет Леонид Ильич.
В машине Жаров открыл бар и налил мне и себе по полному фужеру коньяку.
– Ну, слава Богу, что я вас нашел!
– сказал он успокоенно.
– А то пришлось бы вас с юга вытаскивать. Честно скажу: я дал команду по военной линии, и во всех южных аэропортах вас уже ждет военная комендатура.
– А что случилось?
– Сейчас покажу… - Жаров выпил свой фужер залпом, занюхал тыльной стороной ладони и полез в карман кителя, извлек сложенные вчетверо листки бумаги.
– Как только Суслов умер, я с ходу устроил обыск у него в кабинете и на квартире. Смотрите, что я нашел!
– и он включил свет в салоне лимузина, который катил по вечернему Тверскому бульвару в сторону центра.
На больших линованных листах нервной и явно старческой рукой было размашисто написано:
ТЕЗИСЫ К 4-МУ ФЕВРАЛЯ
1. Доклад «ПОРОКИ ВОЖДИЗМА Л.И. БРЕЖНЕВА»
а) Поражения во внешней политике:
– провал мирной оккупации Афганистана в 1978 году, сдерживание активных мер по советизации Афганистана;
– запоздалая реакция на начало профсоюзного, антисоветского движения в Польше, либерализм к лидерам «Солидарности»;
– нерешительность в расширении зон советского влияния на Ближнем Востоке, что привело к потере наших позиций для выхода к Персидскому заливу и к утере контроля над арабской нефтью.
б) Во внутренней политике:
– либерализм (с оглядкой на Запад) по отношению к антисоветскому диссидентскому движению. Солженицын, Сахаров;