Красная Подать

Макнивен Робби

Двое прихвостней перестали избивать Долара, когда по туннелю начало разноситься эхо ужаса их хозяина. Теперь они просто стояли и таращились на приближающегося Скелла, словно вросли в землю. Долар лежал у их ног лицом вниз и не шевелился. Кровь, льющаяся из его раскроенного черепа, впитывалась в грязь. Пляшущие в глаза Скелла колдовские огни полыхнули, и он выбросил руку вперед.

От этого жеста вспыхнула молния, с треском слетевшая с пальцев мальчика. В туннеле загрохотал вытесняемый воздух, и разряд ушел в тело ближайшего из убийц Долара. Сперва он попал в металлическую рукоять кирки, заплясал на руке и прошелся по всему телу. Крики человека присоединились к воплям его господина, а затем к ним примкнул и его сообщник, когда

молния проскочила между двумя мужчинами, поразив обоих.

Они стояли, пригвожденные к месту. На них загорелись комбинезоны, а затем и волосы. Глаза вырвались из черепов. Плоть растеклась на костях. К тому времени, как молния отпустила их, от них осталась только почерневшая, плохо прожаренная требуха. Два дымящихся куска мяса упали на пол туннеля. Аргим продолжал кричать, сорвав глотку.

Скелл подошел к мертвецам. Один из них до сих пор сжимал древко кирки, но рука превратилась в усохшую черную клешню. Скелл нагнулся и вырвал оружие. Оно было липким от испарившейся крови Долара. Разбитый череп того поблескивал в тусклом свете мигающих ламп. Тело подергивалось. Электрические искры запрыгнули на древко, протанцевали по нему и начали извиваться вокруг предплечий Скелла.

Он развернулся и направился обратно к Аргриму. Контрабандист наконец-то умолк и лежал в позе эмбриона, скорчившись и скуля.

Белое пламя в глаза Скелла померкло. У него было чувство оглушенности и отстраненности. Какую-то секунду он стоял над съежившимся телом Аргрима, расслабленно держа сломанное древко. В воздухе вокруг них все еще пощелкивала и искрилась энергия.

Скелл потряс головой. Из носа текла кровь, и дышать через респиратор было нелегко. Он оглянулся на труп Долара, а затем опустил взгляд на Аргрима. Выражение его лица стало жестким, и он поднял черенок кирки.

Кулл наблюдал за жатвой на экранах Центрума Доминус, отстегнув свой прыжковый ранец и положив его под ноги. Он восседал на командном троне, спущенном с мостика «Последнего вздоха». Бледное свечение блоков мониторов мерцало и преломлялось на его темной броне, блестя на металлических шипах.

Восьмой Коготь Джарка отогнал выбравшихся заключенных от лестниц, ведущих на поверхность. Повинуясь примитивных стадным инстинктам, люди в массе своей выбрали единственный из иных доступных им путей: вместо того, чтобы подниматься наверх, они двинулись вниз, в Нору — лабиринт из сотен рудников и шахт, расходившийся в стороны от центральной скважины, словно сеть подземных капилляров. Большинство направилось к линиям локорельса, надеясь на то, что в конечном итоге выберутся в выработки участков и второстепенные шахты, которыми была испещрена остальная поверхность Зартака.

Помощи они бы там не нашли. Все участки кроме одного уже пали перед Четвертым, Шестым и Седьмым Когтями, направленными ударить по тамошним имперским гарнизонам, пока вокс-сеть не работает. Единственный оставшийся участок и рудник, удерживаемые арбитраторами, сопротивлялись исключительно потому, что это позволил Кулл. На тот гарнизон у него были свои планы.

Его взгляд задержался на экране, который показывал беззвучную черно-белую резню в секции Норы, обозначенной как «наклонный ствол №6». Две банды узников, каждая по дюжине человек, напали друг на друга с кулаками и трофейным шахтерским инструментом. Большинству беглецов не потребовалось много времени, чтобы опуститься до состояния конкурирующих групп убийц. Кулла всегда приводило в восторг поведение людей в ситуациях, когда их социальная иерархия оказывалась повергнута или разрушена. Если бы заключенные Зартака смогли объединиться вокруг лидера и организовать прорыв к поверхности по нескольким лестничных узлам, то им почти наверняка удалось бы превзойти неопытный, хоть и кровожадный Коготь Джарка и добраться до джунглей за периметром Скважины №1.

А вместо этого в их действиях было не больше дальновидности и умения,

чем у примитивных животных. Оказавшись свободными от оков, они с воплями слепо бежали в панике от любой угрозы, которая представлялась им превосходящей их личные возможности. Сильные занимались местью или же выплескивали собственный ужас на слабых. Старые банды собирались вновь. Хаос свободы превращал каждого встречного во врага, а всякую возможность — в западню.

Именно в таких ситуациях и преуспевали сильнейшие. Когда человечество урезали до самых основ, когда его бросали во враждебную среду и окружали страхом и опасностями, оно оказывалось низведено до более чистого, первородного состояния. Слабые стягивались под защиту сильных, в противном случае их уничтожали. Повелители Ночи подтвердили то, во что всегда верил Кулл: единственный закон — это закон ножа, а все права принадлежат лишь тем, кто способен их взять. Теперь такое право было у Кулла.

Ему этого не хватало с детства. Усыновленный правящей знатью, он глядел из их башен на трущобы внизу и гадал, где же его настоящие родители. Почему они его бросили? Какую преступную жизнь они вели? Живы ли они еще? Он этого так и не выяснил, и выяснить уже было не суждено. С народом его родного мира расправились сто лет тому назад, и его подлинные и приемные родители умерли вместе. Вторых освежевали в их дворце, а первых убила сброшенная Шадрайтом вирусная бомба. Когда явился VIII Легион, иерархии привилегий и классов ничего не значили. Отчасти поэтому Кулл и отключил пустотный щит дворца своего ложного отца. Он инстинктивно понял, что захватчики не пощадят предшествующий режим, превративший его жизнь в однообразную фальшь. Он и представить себе не мог, насколько был прав.

Кровопролитие в наклонном стволе №6 закончилось. В живых остались четверо, которые теперь занимались тем, что снимали с трупов все, что могли. Один был ранен и хромал. На глазах Кулла трое остальных загнали его в угол и тоже прикончили, а затем вышли из поля наблюдения пикт-монитора.

Кулл помнил, как они убивали слабейших соискателей, когда он только начал свое посвящение. Повелители Ночи не приказывали так поступать, но они все равно это делали. Одной ночью в чреве «Последнего вздоха» Кулл перерезал глотку парнишке с растянутой лодыжкой. Шадрайт его похвалил. Он всегда его выделял. Это тоже являлось испытанием. Из-за этого его ненавидели другие соискатели. Впрочем, Кулл осознавал этот факт. Он по очереди убил их всех, прежде чем они смогли загнать его в угол. Шадрайт выразил свое одобрение. Кулл знал, что без покровительства колдуна не возвысился бы до того положения, которое ныне занимал.

Это обстоятельство вызывало у него возмущение. Скоро он все изменит. Шадрайт стал слишком очарован своим демоном, Бар`Гулом. Убийство являющихся обузой было ключевым элементом для выживания группировки. Пока что еще действовала верность крови, как это называли Повелители Ночи. Подобным сантиментам Долгой Войны было не место в его отряде. Он моргнул, активируя вокс шлема.

— Фексрат, — произнес он. — Арсенал пустотного щита еще открыт?

— Так точно, мой принц, — отозвался предводитель Третьего Когтя. — Гарнизон был неплохо экипирован. Какая жалость, что им не представилась возможность пустить все это в ход.

— Ну что ж, давай позаботимся, чтоб кто-нибудь пустил. Я насмотрелся на этот этап. Начинайте раздавать оружие.

— Как пожелаете, мой принц.

Кулл разорвал связь, испытывая удовлетворение от собственного решения. Положение дел только начинает сводиться к размеренному круговороту убийств и мелких стычек между бандами, а Повелители Ночи уже все разрушат и начнут заново.

К тому времени, как жатва окончится, останутся лишь сильнейшие.

+ + + Генетическое сканирование завершено + + +