Красная роза для Френсис

Андерсон Сара М.

– Я принесу пончики.

Долорес громко хихикнула:

– Я ждала, что вы это скажете!

О да! Это здорово!

– Мистер Логан, оценщик уже здесь.

Этан положил на стол списки персонала, которые изучал. На следующей неделе он сократит количество сотрудников на пятнадцать процентов. Первыми в очереди на увольнение те, за кем числится один или более случаев нетрудоспособности по болезни.

– Прекрасно. Пусть войдет.

Но никакой чудаковатый искусствовед странного вида не появился

на пороге. Этан ждал и ждал, прежде чем снова включить переговорное устройство. Но прежде чем успел спросить, услышал разговор и смех целой толпы. Похоже, на ресепшн настоящая вечеринка.

Какого черта?!

Он шагнул к выходу и распахнул дверь. И в самом деле, здесь происходила вечеринка. Работники, которых он раньше видел только мельком, сгрудились вокруг стола Долорес с пончиками в руках и счастливыми улыбками на лицах.

– Что здесь творится? – прогремел Этан. – Это бизнес, люди, а не…

Тут толпа расступилась – и он увидел ее.

Боже, как он не замечал ее раньше? Женщину с потрясающей гривой огненно-рыжих волос, сидевшую на столе Долорес, затянутую в изумрудно-зеленое платье, льнувшее к изгибам, как руки любовника. У него чесались пальцы обвести линию ее голых плеч.

Она не работает здесь. Это совершенно ясно. Однако рядом с ней стояла коробка с пончиками.

Благожелательный гул, который он слышал в переговорном устройстве, затих. Улыбки исчезли и люди попятились от него.

– Что это? – продолжал он.

С лиц некоторых служащих сбежала краска, но его тон, похоже, ничуть не повлиял на женщину в зеленом платье. Его взгляд был прикован к ее спине. Как соблазнительно смотрится ее попка на краю стола!

Медленно, так медленно, что его почти пронзила боль, она повернула голову и оглянулась на него.

Он мог запугать рабочих, но явно не мог запугать ее!

Она хлопнула ресницами. На темно-красных губах играла загадочная улыбка.

– Не знаете? Сегодня пончиковая пятница!

– Что? – злобно процедил Этан.

Она развернулась, показав профиль.

Господи боже! Это платье! Это тело!

Платье без бретелек с глубоким треугольным вырезом, подчеркивавшим светлую сливочную кожу.

Ему бы не следовало глазеть. Хотя он и не глазел. Правда.

Она сменила позу. Все равно что наблюдать, как балерина готовится крутить презирающее силу тяжести фуэте.

– Вы, должно быть, новичок, – тоном сожаления заметила женщина. – Сегодня пятница. День, когда я приношу пончики.

Он понимал каждое слово по отдельности. И каждую интонацию, и движение. Но вместе?

– Пончиковая пятница?

Он здесь несколько месяцев и впервые слышит что-то о пончиках.

– Да. – Она протянула ему коробку. – Я приношу всем пончики. Хотите последний? Боюсь, остался тот, что без начинки.

– Могу я узнать, кто вы?

– Конечно, можете.

Она опустила подбородок и взглянула на него сквозь ресницы. Он понял, что она самая прекрасная женщина на свете, и этого более чем достаточно, чтобы

вскружить ему голову. Если не считать того факта, что она считала его дураком, и оба это знали!

Из гущи слишком большой толпы послышались смешки, когда она протянула руку. И вовсе не для того, чтобы он ее пожал. Нет. Она словно бы хотела, чтобы он поцеловал ее. Можно подумать, она королева или что-либо в этом роде.

– Френсис Бомонт. Я здесь, чтобы оценить антиквариат.

Глава 2

– О-о, вот это ужасно смешно!

– Пончик? – снова спросила она, протягивая коробку, при этом старательно изображая очаровательную невинность.

– Вы – оценщик?!

Прежде чем медленно опуститься на ее колени, коробка на несколько секунд зависла в воздухе.

Она приносит пончики по пятницам с… Да, трудно упомнить, как давно. Это ее любимый день недели, в основном потому, что пятница – единственное время, когда она могла побыть с отцом. Каждое пятничное утро она на несколько великолепных часов становилась папиной малышкой. Никаких старших братьев, отнимавших у нее эти мгновения. Никаких новых жен или младенцев, требовавших его внимания. Только Хардвик Бомонт и его малышка Френни.

Кроме того, ей позволялось навестить всех взрослых, включая многих из тех, кто с живейшим интересом наблюдал за сценой между ней и Логаном, и услышать, какая она хорошая, милая и красивая в этом платье. Люди, последние тридцать лет работавшие в «Бруэри», позволяли ей чувствовать себя особенной и любимой. Они стали ее второй семьей. Даже после смерти Хардвика, когда обычные пончиковые пятницы сошли на нет, она находила время, чтобы заезжать в «Бруэри», по крайней мере раз в месяц. Пончики, принесенные ею с улыбкой и комплиментом, делали мир лучше.

Если она сможет отплатить служащим, верным ее семье, унизив тирана и незваного гостя, – это самое меньшее, что она в состоянии сделать.

Логан открыл и закрыл рот, прежде чем приказать:

– Возвращайтесь к работе!

Никто не шевельнулся.

Френсис повернулась лицом к толпе, скрывая торжествующую улыбку. Они не слушаются его. Они следят за ней.

– Итак, – великодушно начала она, не в состоянии скрыть лукавый блеск глаз. Лишь бы Логан этого не увидел. – Было просто великолепно снова увидеться с вами. Я скучала по вас. Все мы – одна семья Бомонт. Надеюсь, скоро я смогу устроить очередную пончиковую пятницу.

Стоявший позади Логан что-то сдавленно прохрипел.

Служащие кивали и ухмылялись. Кое-кто подмигивал, безмолвно поддерживая ее.

– Приятного дня всем! – проворковала она, помахав рукой.

Люди начали расходиться. Некоторые осмелились храбро выдержать убийственный взгляд Логана, подойти ближе к Френсис, шепотом поблагодарить или попросить, чтобы она передала приветы Чэдвику или Мэттью. Она широко улыбалась, хлопала по плечам и обещала, что передаст братьям все сказанное, слово в слово.