Красная Шапочка выходит на охоту
Шрифт:
— Мой эликсир, — слабо протянула Анна-Ми, не открывая глаз. — Пятнадцать капель… Немедленно…
Я открыла ее сумочку, рылась там долго и старательно, а потом сказала:
— Капель здесь нет, мадемуазель.
— Ах да, я оставила их в комнате…
— С вашего позволения, сейчас же принесу, — сказала я с поклоном.
— Да, будь добра, Медхен, — произнесла Анна-Ми, перемежая слова стонами, и доверительно сообщила Саломее: — Я просто умираю без своих капель. Они приготовлены лучшим аптекарем —
Я вышла из гостиной и громко простучала каблуками по коридору, но пошла не к спальным комнатам, а на цыпочках поднялась выше, на третий этаж, сунув неизменную трость под мышку.
Судя по громыханию посуды, Пульхерия орудовала где-то внизу, в кухне, а наверху было очень тихо.
Третий этаж выглядел мрачно. Если на втором еще поддерживался показной порядок, то здесь служанка не слишком утруждала себя уборкой. Пыль хлопьями свешивалась с потолка, металлические кольца, вкрученные в стены, покрыты подтеками застывшего воска.
На втором этаже, как я уже успела убедиться, была спальня мадемуазель Саломеи, но сейчас меня больше интересовала комната господина графа.
Вдоль коридора шло несколько дверей. Я по очереди открывала их, вздрагивая всякий раз, когда раздавался пронзительный скрип дверных петель. Все комнаты были пусты и имели нежилой вид. Клочья свиной кожи со следами золотого тиснения и поеденные молью гобелены на стенах указывали, что некогда все здесь сверкало роскошью, но сейчас Лагары не слишком заботились об уюте родового гнездышка.
С третьей комнатой мне повезло — здесь стены покрывал синий ситец с узором из стилизованных оленьих рогов, а на огромную кровать было брошено красивое шерстяное одеяло. Секретер красного дерева, тяжелые настольные часы, на которых восседал позолоченный рогатый уродец с козлиными ногами и хитрющей ухмылкой, пара кресел, камин с горкой золы — несомненно, в этой комнате жили. И жил, скорее всего, сам граф. Я быстро оглядела комнату, но ничего подозрительного не обнаружила. Подергав ящики секретера, я убедилась, что все они были заперты.
Поколупав замочки, я вынуждена была отступиться — быстро их не откроешь, придется повозиться. Но на это сейчас точно нет времени. Просмотрев бумаги, лежавшие на столе, я не нашла ни записки, ни письма, да и чернильница была высохшей. Граф не любитель писать дневники, это очевидно. Я криво улыбнулась — у такого красавца, наверняка, другие интересы.
Внимание мое привлек декоративный кинжал, висевший на стене — восточная работа, судя по ножнам. Рукоятка была вырезана из зеленого полупрозрачного камня и изображала какое-то странное чудовище — словно бы дракона без крыльев. Но морда дракона была не змеиной, а вытянутой, и лапы
Ничего интересного.
Я повернулась к двери и остановилась, как вкопанная. На пороге стоял граф и наблюдал за мной.
— Это египетский кинжал, — любезно пояснил он. — По легенде, мой предок Дирк Волк много путешествовал, и особое внимание уделял восточным странам. Понатащил оттуда разных безделушек, но этот кинжал мне нравится — он острее бритвы. А что вы здесь делаете, позвольте вас спросить? — поинтересовался он и, похоже, был совершенно не удивлен. — Вы намеревались меня ограбить?
— Всего лишь заблудилась, — легко ответила я. — Позвольте пройти? Мадемуазель отправила меня за вишневыми каплями.
— Которые припрятаны у вас в кармане?
Усмехнувшись, я сунула руку в карман передника и извлекла фарфоровый флакончик в незабудках:
— Действительно, вот же он. А я везде ищу. Как будто специально прятался, маленький негодник!
— Не очень убедительно, — сказал он.
— Не очень? — переспросила я.
Он покачал головой.
— Тогда придется сказать вам правду, — ответила я, вздохнув.
— Это точно будет именно она? — спросил граф.
— Правда? — уточнила я.
— Да, — он не торопился отходить от двери, преграждая мне путь. — Мне хотелось бы услышатьее. Правду.
— Согласна с вами, — снова вздохнула я. — К чему лгать? Я просто осматривала замок, чтобы убедиться, что мадемуазель попала в хороший дом, к благородным людям, которые… — я сделала шаг вперед, но граф Лагар и не думал посторониться, — которые не будут удерживать бедную девушку насильно.
— Это вы обо мне? Это вас я насильно удерживаю?
— Если нет, тогда дайте дорогу, — я улыбнулась и склонила голову к плечу, поигрывая тростью.
Он посторонился, пропуская меня, я сделала книксен и хотела уйти, но граф Лагар вдруг спросил:
— У вас странное имя — Медхен.
— Это не имя, — ответила я, уже оказавшись в коридоре. — Так зовет меня мадемуазель, на заграничный манер. Мы долго жили в Саксонии, она нахваталась там разных забавных словечек.
— Что оно означает?
Я оглянулась через плечо:
— Вам это так интересно?
— Изнываю от любопытства, — заверил меня граф. — С вашей мадемуазелью все понятно — «АМG», а вот часть белья в багаже помечена «МJV». Что бы это значило?
Я повернулась на каблуках так резко, что юбки поднялись колоколом:
— Вы рылись в нашем багаже? В нашем белье?
— Я просто хотел убедиться, что в наш дом заявились настоящие благородные девицы, а не разбойницы с большой дороги, — абсолютно не смутившись ответил мне граф.