Красная волчица
Шрифт:
Встав на трясущиеся ноги, она прошла через столовую и прихожую, вошла в детскую и склонилась над излучавшими живое тепло детьми.
Эллен спала, засунув в рот большой палец. Она упрямо делала это, несмотря на запрещения и запугивания. Ничто не могло отучить ее от привычки сосать палец. Анника взяла маленькую ручку и вынула палец изо рта дочери. Эллен поискала ротиком утраченную соску, но во сне забыла о пальце и продолжала спокойно спать. Анника смотрела на ребенка, не сознававшего ни своей ценности, ни своей красоты. Как нужна
«Малютка, я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось».
Она подошла к мальчику, он спал на спине в своей пижамке с «Бэтменом», обхватив руками голову. Анника в детстве спала точно так же. У сына были такие же светлые волосы, как у Томаса, и уже угадывались его широкие плечи. Как же Калле похож на них обоих.
Она склонилась над сыном и поцеловала его в лоб. Мальчик потянул в себя воздух и открыл глаза.
— Уже утро? — спросил он.
— Нет пока, — ответила Анника, — поспи еще немного.
— Мне снился очень страшный сон, — сказал Калле и повернулся на бок.
— Мне тоже, — тихо призналась Анника и легонько провела рукой по затылку сына.
Она посмотрела на светящийся циферблат своих наручных часов. Будильник зазвонит через час.
Но она понимала, что уже не сможет уснуть.
Она неслышно прошла в гостиную. От тянувшего из окна сквозняка покачивались занавески. Она встала у окна и стала смотреть на улицу сквозь щель между занавесками. На просыпающуюся Хантверкаргатан, на желтые уличные фонари, качавшиеся в вечном своем одиночестве между корпусами домов. Она погрела о батарею одну ногу, потом другую.
Она прошла на кухню, зажгла газ, налила воду в кастрюльку, отмерила четыре ковшика молотого кофе и стала смотреть в окно на промерзший садик, дожидаясь, когда закипит вода. Термометр за окном показывал минус двадцать два градуса. Анника отошла от окна, залила кофе кипящей водой и помешала его, уменьшила огонь, налила кофе в кружку и села к столу. Негромкое журчание радиоприемника разогнало демонов, ноги стали ледяными от холода, кофе медленно остывал.
Она не заметила, как на кухню вошел Томас с сонными глазами и всклокоченными волосами.
— Что ты делаешь тут в такую рань? — спросил он, налил воду в стоявший на мойке стакан и жадно выпил.
Анника, отвернувшись, уставилась на приемник и ничего не ответила.
— Ну, сиди, — сказал Томас и ушел в спальню.
Она закрыла глаза руками и принялась глубоко дышать открытым ртом, стараясь успокоить желудок, пока снова не обрела способность двигаться. Вылив кофе в раковину, она пошла в ванную, приняла очень горячий душ и старательно растерлась полотенцем, надела лыжное белье, термокальсоны и шерстяную фуфайку, две пары шерстяных чулок, толстые джинсы и флисовую кофту. Она нашла ключи от подвала и вышла на темную пустынную улицу, вошла во двор и по лестнице спустилась в подвал.
Горнолыжные ботинки в старой хозяйственной сумке стояли рядом со стопкой старых школьных учебников Томаса. Тут же висела ее полярная куртка — пыльная и грязная. Она висела здесь, забытая и заброшенная со смерти Свена. Теперь она была не нужна Аннике, сидение на открытых стадионах было оставлено навсегда.
Она взяла ботинки и куртку, вынесла на улицу, хорошенько вытряхнула и понесла в квартиру. Повесив куртку на вешалку, она окинула ее критическим взглядом. Да, курточка в плачевном состоянии, но в Питео еще холоднее, чем в Стокгольме.
— Когда ты вернешься?
Она обернулась и увидела стоявшего в двери спальни Томаса. Муж надевал кальсоны.
— Не знаю, — ответила она. — Думаю, с едой ты разберешься, или нет?
Он отвернулся и пошел на кухню.
Анника вдруг поняла, что не может больше оставаться здесь ни одной секунды. Она натянула полярную куртку, зашнуровала горнолыжные ботинки, проверила, лежат ли в сумке бумажник, лыжные рукавицы и шапка. Потом она бесшумно закрыла за собой дверь и спустилась по лестнице — прочь от детей, оставляя их в теплом доме. Сердце ее разрывалось от тоски.
«Мои любимые малютки, я всегда с вами, я не допущу, чтобы с вами приключилось зло». Она прошла по улицам мимо просыпающихся домов до вокзала, села в аэроэкспресс и в переполненном вагоне доехала до аэропорта.
До вылета оставалось еще два часа.
Она попыталась выпить кофе и почитать вечерние газеты, но беспокойство так терзало ее, что Анника почувствовала: еще немного, и кофеин с буквами окончательно ее задушат.
Она сдалась, встала и пошла смотреть, как взлетают самолеты.
Анника не стала думать о том, как в эту минуту собираются на работу руководители среднего звена из объединения областных советов, готовясь разбираться с кризисом недоверия в отношении одной из сотрудниц.
Когда взревевшие моторы самолета оторвали от земли его колеса, Анника отрешилась от всех неприятных мыслей. Самолет был пуст, места в ряду были свободны. Рядом лежал номер «Норландстиднинген», оставленный пассажиром предыдущего рейса из Лулео.
Под крылом самолета стремительно удалялась искрящаяся, замороженная снежным холодом земля.
Анника взяла газету и принялась листать страницы.
Жители городка Карлсвик требуют уменьшения интервалов движения автобусов в вечернее время.
Пропавший в окрестностях Роевика трехлетний ребенок был найден в лесу с вертолета, оборудованного камерой ночного видения. Все рады и счастливы. Полицию можно поздравить с отлично выполненной работой.
Таксисты аэропорта Каллакса угрожают забастовкой после прекращения переговоров о повышении заработной платы из-за разногласий по поводу размещения стоянок такси.