Красная звезда, орбита зимы
Шрифт:
Из ближайшего к Королеву "Союза" выскользнул Гришкин, за ним выплыла связка инструментов и развернувшийся моток нейлонового троса.
– Все, как один, проверены. В результате нашей аварии управление в кораблях переключилось на собственную автоматику. Ну и я прошелся гаечным ключом по дистанционному управлению, так что с Земли нас не перехватят. Как твои дела, друг Никита?
– обратился он к Сантехнику.
– Тебе выпала честь первым ступить на землю Центрального Китая.
Сантехник скривился, затем покачал головой:
–
Стойко протянул ему лист распечатки.
– Это - транскрибированный разговорный китайский. "Я ЖЕЛАЮ ДАТЬ ПОКАЗАНИЯ. ОТВЕДИТЕ МЕНЯ В БЛИЖАЙШЕЕ ЯПОНСКОЕ КОНСУЛЬСТВО".
Ухмыльнувшись, Сантехник запустил руку в гриву жестких от пота волос.
– А как насчет остальных?
– спросил он.
– Ты думаешь, мы затеяли все это ради тебя одного?
– скорчила гримаску Татьяна.
– Убедись, чтобы китайские службы новостей получили все документы из этого пакета, Никита. А уж мы позаботимся о том, чтобы весь мир узнал о том, как Советский Союз намеревается отплатить за службу полковнику Юрию Васильевичу Королеву, первому человеку на Марсе!
– Она послала Сантехнику воздушный поцелуй.
– А как насчет Филипченко?
– спросил Уманский. Вокруг лица неподвижного солдата плавали несколько капель свернувшейся крови.
– Почему бы тебе не забрать этого дурака несчастного с собой?
– сказал Королев.
– Пошли, дубина.
– Ухватив Филипченко за форменный ремень, Сантехник утащил его за собой в люк "Союза".
– Я, Никита по прозвищу Сантехник, оказываю тебе величайшую услугу в твоей презренной жизни.
Королев смотрел, как Стойко с Уманским задраивают за ними люк.
– А где Романенко с Валентиной?
– спросил он, снова сверяясь с часами.
– Здесь, мой полковник.
– В люке другого "Союза" появилось лицо Валентины, вокруг него колыхались ее светлые волосы.
– Мы просто проверяли корабль, - хихикнула она.
– На это у вас хватит времени и в Токио, - одернул ее Королев, - Еще несколько минут, и во Владивостоке с Ханоем начнут поднимать перехватчики.
В люке появилась обнаженная мускулистая рука Романенко и рывком утянула Валентину внутрь. Стойко и Гришкин задраили люк.
– Пейзане в космосе, - фыркнула Татьяна.
По "Космограду" прокатился гулкий удар - это стартовал Сантехник со все еще не пришедшим в себя Филипченко. Еще удар - и любовники тоже отбыли.
– Идем, друг Уманский, - сказал Стойко.
– И прощайте, полковник!Парочка направилась вниз по коридору.
– А я с тобой, - ухмыльнувшись, сказал Гришкин Татьяне, - в конце концов, ты ведь пилот.
– Ну нет, - отозвалась она.
– Полетишь один. Разделим шансы. За тобой присмотрит автоматика. Только, ради бога, не трогай ничего на панели управления.
Королев глядел, как она помогает ему устроиться в последнем "Союзе".
– В Токио я поведу тебя на танцы.
– Это были последние
Она задраила люк. Еще один гулкий раскат, и из соседней стыковочной сферы стартовали Стойко с Уманским.
– Поторапливайся, девочка, - сказал Королев.
– Мне бы очень не хотелось, чтобы тебя сбили над нейтральными водами.
– Но ведь вы остаетесь здесь один, полковник, один на один с врагами...
– Когда здесь не будет вас, уйдут и они. Надеюсь, вы поднимете достаточно шума, чтобы заставить Кремль сделать хоть что-нибудь, что не дало бы мне умереть.
– А что мне сказать в Токио, полковник? У вас есть какое-нибудь последнее слово миру?
– Скажи им...
...и тут на него нахлынули все штампы, какие только порождает осознание собственной правоты. От мысли об этом ему захотелось истерически рассмеяться: "Один небольшой шаг...", "Мы пришли сюда с миром...", "Трудящиеся всей земли...".
– ...скажи им, что мне это просто нужно, - сказал он, больно сжав исхудавшее запястье, - нужно до самых костей.
Коротко обняв его напоследок, Татьяна исчезла.
Старик остался ждать в опустевшей стыковочной сфере. Тишина царапала по нервам. Авария жизнеобеспечения корабля не пощадила и вентиляционные системы, под жужжание которых он привык просыпаться последние двадцать лет. Наконец он услышал, как отстыковался "Союз" Татьяны.
Кто-то шел по коридору. Это был Ефремов, неловко передвигающийся в вакуумном скафандре. Королев улыбнулся.
Под лексановым лицевым щитком виднелась все та же пустая официальная маска, но офицер избегал встречаться с Королевым взглядом. Он направлялся в арсенал.
– Нет!
– выкрикнул Королев.
Завывание сирен означало, что станция находится в состоянии полной боевой готовности.
Когда старик добрался до арсенала, люк в помещение был распахнут. Солдаты, повинуясь вбитому постоянной муштрой рефлексу, двигались как марионетки в руках неумелого кукловода, устраивались в креслах у пультов и застегивали широкие ремни на груди громоздких скафандров.
– Не делайте этого!
Он вцепился пальцами в жесткую, растягивающуюся гармошкой ткань ефремовского скафандра. Оглушительным стаккато взвыл запущенный ускоритель протонного луча. На экране наведения зеленое перекрестье наползло на красное пятнышко.
Ефремов снял шлем. Спокойно, не меняя выражения лица, он наотмашь ударил им Королева.
– Заставьте их остановиться!
– задыхался от рыданий полковник. Стены вздрогнули, когда со звуком щелкающего хлыста на волю вырвался луч дезинтегратора.
– Ваша жена, Ефремов! Она там!
– Подите вон, полковник.
Ефремов схватил артритную руку Королева и сжал ее. Королев вскрикнул от боли.
– Вон!
– Кулак в тяжелой перчатке ударил его в грудь. Вылетев в коридор, Королев беспомощно рухнул на валявшийся у стены вакуумный скафандр.