Красницкий Сотник ч.1-2
Шрифт:
– Неужто своим нагадить как-то попробует? Да ну, дядька Егор, не может такого быть, он же...
– Молод ты еще, Михайла. Не скажу, что глуп, но молод – мало чего в жизни видел. Был у нас в... гм, давно, в общем, было... случай, значит, произошел такой. Выгнал один хозяин ладьи кормщика. Редкость это – хозяева за кормщиков обычно держатся, но тут, видать, что-то между ними совсем худое произошло. Рисковал хозяин сильно, народишко-то к прежнему кормщику привык, многие и сдружились... однако решился, нанял другого. И вот тогда прежний кормщик... как уж он умудрился, не знаю, но пробрался на ладью и расшатал распорные клинья в корме.
– А дальше что было?
– Дознались как-то... долго тот злодей помирал, и тяжко, но не в том суть. Я тебе для чего это рассказал...
– Да понятно, дядька Егор. Кто вместо Семена-то останется, известно уже?
Егор поморщился от того, что Мишка его опять перебил, и ответил вопросом на вопрос:
– А кто сейчас от огневцев вместе с твоим Василием добычу пересчитывает? Думаешь, его сам Дырка назначил? А вот хрен! Колоброд злейший соперник Дырки! Сюха, пока ты спал, среди огневцев пошастал, да все и разузнал. Колоброд, такой же, как и Семен – из первейших хозяев Огнева. Когда-то отцы их на пару ладью содержали, а потом чего-то не поделили. Короче, примерно половина огневцев, что в поход пошли, в сторону Дырки тянут, а другая половина – в сторону Колоброда.
“Блин, интриги, как в Версале! Только этого нам еще не хватало для полного счастья, остальное-то, вроде, уже все есть! А чего вы хотели, сэр? Нормальная групповщина, как и в любом сообществе, численностью более двух человек. На протяжении жизни нескольких поколений столько всякого накопилось...”.
– Но не станет же Дырка ладьи портить?
– Не станет. – Егор согласно склонил голову. – Да ему и не нужно. Дырка умен, не отнимешь! Как он умудрился твоих ребят с Колобродом поссорить! Ни они не забудут, как он над ними насмехался, ни он – как они его у всех на глазах искупали. И ответ насмешникам у семеновых людишек есть: да, Дырка стрелу в седалище словил, а Колобродовы портки отроки, не вынимая из них хозяина, в речке постирали. Прозорливец, туды его! Ведь все заранее прикинул – и то, что соперник его на дурную трепотню охоч, и то, что отроки у тебя с норовом. Вот и стравил. Теперь шепнет своим людишкам перед отъездом словцо, другое и... чем это все нам вывернется, хрен догадаешься.
– А чего тут догадываться? Под рукой у воеводы Корнея особо не повыкобениваешься. Случись что, он так двинет, что... Опаньки! Это что ж выходит? Колоброда опять стравят, но теперь уже не с моими ребятами, а с самим воеводой Погорынским? А Семен с воеводским боярином в родстве, значит есть надежда, что мы ему в борьбе с Колобродом поможем и он в первые люди Огнева выйдет.
– Угу. Дошло, наконец? А ты говоришь: “Дырка сзаду”.
– Так это ж хорошо, дядька Егор! Замечательно просто!
– М? – Егор недоуменно уставился на Мишку. – Чего ж тут хорошего?
– А то, что первый человек в Огневе от нас зависеть будет! Воевода Корней собрался все Погорынье под свою руку принять, так будет ли нам лишней в этом деле помощь Огнева? Да и у самого Дырки интерес в укреплении воеводской власти, прямо-таки, кровный будет!
– Тьфу, туды тебя! И как у вас, Лисовинов, головы-то повернуты... ну прям все себе на пользу загнуть умеете!
– Ну, у тебя-то тоже,
– С вами свяжешься, не только забор упадет...
– Наоборот! Забор сам встанет... и не только забор!
– Трепло... пробурчал десятник, но таким тоном, словно высказал комплимент.
На “совещание командного состава” Треска явился с видом гордым и неприступным, словно индейский вождь на переговоры с бледнолицыми. Прибарахлился он за счет трофеев вполне прилично, но, как это часто бывает, пытаясь что-то кому-то доказать за счет своего внешнего вида, не столько достиг желаемого эффекта, сколько обнажил для постороннего взгляда свои тайные слабости.
Доспех на нем был дорогой (видать, какого-то непростого всадника ссадили с коня дреговические лучники) – шлем по тулье украшен чеканкой, на груди чеканное же круглое зерцало, кольчуга по вороту, подолу и рукавам украшена медными кольцами. Все, казалось бы, замечательно, да только тощий и длинный Треска очень уж сильно не совпадал по фигуре с прежним хозяином кольчуги, по всему видать, мужем дородным и коренастым. Как говорится, “коротка кольчужка”. Да и на трофейном воинском поясе пришлось не только новые дырки прокалывать, но даже и одну из серебряных бляшек оторвать, чтобы в пряжку ремень продеть. И носить доспех Треска явно не привык, так что сидело дорогое воинское облачение на нем, воистину, как седло на корове. Вдобавок ко всему, париться в доспехе на совещании, где все остальные были в одних рубахах, было и вовсе неуместно.
Кинжал, с украшенными серебром рукоятью и ножнами, смотрелся на поясе Трески вполне уместно, а вот носить меч старейшина явно не привык, к тому же, и подвешен он оказался неудачно, а потому, его приходилось придерживать рукой.
А украшениями-то обвешался дреговический старейшина, иной бабе подстать! Тут тебе и ожерелье из мутно-зеленых стекляшек, и перстни, и браслеты на обеих запястьях... только что в нос кольцо не вдел! И портки из какого-то дорого материала с нашитыми на них красными лентами, и сапоги, украшенные бисером, из-за которых Треска, похоже, стал хромать еще сильнее, и (совсем уж ни в какие ворота) ярко-зеленый плащ, удерживаемый здоровенной, витиеватой работы, позолоченной запоной.
Десятник Егор, узрев это “чудо в перьях”, негромко хрюкнул и весело переглянулся с Мишкой, которому от вида Трески вспомнился случай из ТОЙ жизни. Тогда учебное судно “Зенит” зашло в порт одной из североафриканских арабских стран и курсанты, дабы хоть чуть-чуть улучшить свои финансовые возможности, позагоняли местным маклакам бязевые казенные кальсоны, которые не носили из принципа (ну, традиция такая). Береговые контрагенты оказались ребятами оборотистыми, и через день порт и прилегающие улицы заполнились местными щеголями, красовавшимися фиолетовым штампом “Ленинградская мореходная школа” на задницах.
Семен Дырка прибыл на совещание на манер римского патриция – лежа на носилках, влекомых аж четырьмя носильщиками. Правда поза его отличалась от патрицианской очень и очень сильно – возлегал “адмирал Дрейк” кверху пронзенным вражеской стрелой задом. Да и повел себя предводитель огневцев тоже отнюдь не как римский сенатор – еще с берега, не поднявшись на ладью, принялся ругаться:
– Михайла! Ты чего мне больного боярина подсунул?! Какой выкуп с покойника?!
– У меня он здоровый был! – парировал Мишка. – Это ты сам не уследил!