Красницкий Сотник ч.1-2
Шрифт:
«Кого это он так? Ах, да! Бабка травница. Как же я ее не заметил? За очагом, что ли, сидела?»
– Вот! Слышишь, Авдей Авдеич? – Встрял в разговор Егор. – Наши лекари не за страх, а за совесть трудятся! Да ты присядь, присядь, в ногах правды нет. Вон, гляди, как стараются!
Мимо них, то и дело, сновали туда-сюда отроки. Один притащил в избу котелок с горячей водой, другой какой-то сверток и, неизвестно зачем, связку свечей, третий еще что-то…
– Стараются-то они, стараются… – боярин Солома недоговорил и уселся на завалинке, нахохлившись, как мокрый
– Что, совсем плох князь? – спросил Егор.
Авдей лишь молча кивнул, не вдаваясь в подробности. Мишка решил помолчать – мужику, близкому боярину по возрасту, было легче развести его на разговор, чем мальчишке.
«Блин, ну когда же я вырасту-то? Кхе! Прямо как в детстве…»
– Давно он у вас так? – продолжил доброжелательным тоном ратнинский десятник.
– Ранили еще у Припяти. – Боярин Солома, кажется, собирался ограничиться этим кратким ответом, но потом со злостью добавил: – Да если бы нам в спину не ударили, и князя почти что первой же стрелой не достали…
– Было б еще хуже! – закончил Егор вместо Авдея. – Вот его сотня – десятник кивнул на Мишку – уже на подходе была. Как вжарили бы по вам из сотни самострелов…
«Врет и не краснеет. Зря это он, пожалуй».
– И это еще наш воевода с главной силой не подошел! – продолжал вещать Егор. – Так что, ваше счастье, что вовремя убрались, а нам надо было на выручку к Пинску идти, а то бы мы с тобой сейчас не разговаривали!
Боярин Солома покосился на Мишку и снова промолчал.
– Куда ж вы князя, такого немощного, везли-то? – Егор снова перешел с воинственного тона на доброжелательно-сочувствующий.
– Куда надо, туда и везли.
Хвастливо-воинственный пассаж Егора разрушил доброжелательную тональность, разговор явно не получился.
Из избы снова донесся голос Ильи, оравшего на травницу. Мишка напряг голос и крикнул:
– Илья, да отпусти ты ее! Пусть лучше раненым на дворе поможет, вам же с Матвеем не разорваться!
– Да, раненые! – встрепенулся боярин Солома. – Надо проведать.
– Хорошо, Авдей Авдеич, пошли. – Покладисто согласился Мишка.
Раненых возле сарая оказалось на одного меньше, чем раньше, а покойников – на одного больше. Тот, страшно обожженный дружинник, лежал рядом с убитым дружинником, тоже накрытый плащом с головой.
– Господи, прими душу раба Твоего Трифона…
Боярин Солома перекрестился, Мишка последовал его примеру.
– Отмучался… – боярин тяжело вздохнул. – Чем это вы его так?
– Ну, наши умельцы не только яблоневку делать способны. – Мишка почувствовал, что говорит что-то не то, и поправился: – Мы же не в него целили, а в стенку. Такой снастью по людям стрелять нельзя, зверство это. Случайно вышло.
Постояли пристойное количество времени над покойниками, помолились.
…Молим Тя, Преблагий Господи, помяни во Царствии Твоем православных воинов, на брани убиенных, и приими их в небесный чертог Твой, яко мучеников изъязвленных…
«Да уж, досталось мужику… не приведи Господь».
…Помилуй павших на брани
«Неведением… не ведал Серапион, что в человека зажигательным болтом попадет. И хорошо, что результата не видит».
…Ты отъял еси от нас присных наших, но не лиши нас Твоея милости: услыши молитву нашу и приими милостивно отшедших к Тебе приснопоминаемых нами рабов Твоих Трифона и Симеона; воззови их в чертог Твой, яко доблих воинов…
«Вот так и узнаешь имя человека только после того, как убил его…».
После заключительного «Аминь», Мишка уловил искоса брошенный на него взгляд боярина Авдея, вспомнил, отчего-то слова княгини Ольги Туровской «Интересный ты мальчик», и понял, что добром, пожалуй, ничего не получится – Егор испортил налаживавшийся, поначалу, разговор, а с мальчишкой общаться на равных боярин не станет. К тому же, Авдей уже успел разобраться, что пленившая его дружина состоит, главным образом, из таких же мальчишек и от того досада его стала еще острее. И все же, того, что произошло, он не ожидал – Авдей Солома с места, без замаха врезал Мишке кулаком так, что тот полетел спиной прямо на только что отпетых покойников. Не этом, правда, все и закончилось – кто-то из отроков приложил Солому прикладом самострела, кто-то пнул по ноге (железные подковки на сапоги в Ратном прибивали особым манером), потом навалились втроем или вчетвером…
Мишка поднялся на ноги, сплюнул кровью и огляделся. Отроков набежало – ну, прямо, толкучка, как на торгу. Бабка травница, перевязывавшего раненого в ногу дружинника, уцепилась за того, словно ища защиты, ратник Савелий, чуть ли не поднял в воздух Демьяна, ухватив за руку, в которой тот держал засапожник. Двое отроков, ударами прикладов заставляли снова сесть на землю вскочившего, было, дружинника с обожженными руками…
– А ну, тихо! – покрыл общий гвалт голос десятника Егора. – Все по местам! Михайла, что тут такое?
– Да ничего, дядька Егор. – Мишка приложил ладонь к разбитой губе, потом глянул на испачканную кровью руку. – Все уже, все. Демьян, угомонись! Урядники, куда смотрите?! Прекратить толкотню, всем по местам! Антоха, ты чего?
Антон сидел на земле, держась руками за живот.
– Сейчас пройдет, господин сотник… локтем он мне заехал…
«Золотой парень, успел кинуться на выручку… а боярин-то силен… ну, гнида, если с Антохой что-то серьезное…»
– Ну-ка поднимите его! – Мишка указал отрокам на боярина Солому.
«О, как! Ну, натуральный «Этюд в искаженных пропорциях!»
Выглядел городненский боярин, мягко говоря, неважно – лицо перемазано землей и кровью, так что и не разглядеть почти ничего, на левой ноге явно стоять не может, да и сам перекошен… не то ребра сломаны, не то еще что-то. Веревками и ремнями обкручен, что твой шелкопряд.
Избит-то он был избит, но не сломлен! Нашарив Мишку единственным зрячим глазом, Авдей Солома плюнул в него смесью крови и осколков зубов.
«Ну, прямо как партизан в гестаповца!»