Красно-белый. Том 3

Порошин Влад

— Вот для кого мы играем, — чуть не прослезился Старостин и приобнял человека, который заканчивал игровую футбольную карьеру как раз в московском «Спартаке».

Само собой после напутствия Всеволода Боброва команда воровалась в игру на высоком эмоциональном подъёме. С первых же секунд мы взяли такой темп, словно в кровь впрыснули самый современный футбольный допинг. Жаль только зрителей на стадионе собралось всего 10 тысяч человек, большего числа армейский стадион элементарно не вмещал, но зато те счастливчики, что прорвались на матч, увидели настоящий шквал атак.

А началось всё с правого фланга, где Заваров, Черенков и я как свободный

художник, закрутили первую комбинацию. Саша Заваров после слаломного прохода с бровки сместился в центр, затем в образовавшуюся на фланге пустоту катнул мяч и туда ворвался Фёдор Фёдорович, который выдал прекрасный пас мне на ход уже в штрафную площадь. Правда, я вышел на ворота соперника под углом ближе к правой штанге, зато мой юный напарник по атаке Родионов влетал во вратарскую площадь по самому центру. Только выполнить передачу на партнёра, когда перед тобой три защитника и вратарь не так-то просто. Поэтому я, повинуясь интуиции, показал почтеннейшей публике самый настоящий футхакер, на скорости подцепил мяч и пяткой перекинул его через себя, а затем, не давая футбольному снаряду опуститься, навесиком дал в направлении Серёжи Родионова. И Радик с трёх метров вколотил мяч в сетку. Ещё бы он не попал, то получил бы по шее!

— Гоооол! — Народ буквально взревел на трибунах от такого резвого старта.

— Это чего ты сейчас такое крутанул? — Поинтересовался Черенков.

— Это я с испугу, ха-ха, — загоготал я, поздравляя всех партнёров нашей команды.

Далее гости примерно минут десять стойко обороняли свои ворота, но без контригры, без своих собственных обостряющих действий долго не продержались. Великолепный разрезающий пас на тридцать метров выдал Юра Гаврилов и Сергей Шавло, рванув с левого фланга, словно приведение, внезапно материализовался в штрафной литовской команды. Однако выбор у Сергея был не велик, либо бить в ближний угол, как это будет делать в 90-е Андрей Тихонов, либо простреливать. И Шавло шарахнул вдоль ворот. Голкипер Юркус всплеснул руками, не дотягиваясь до мяча, на который словно коршуны бросились три защитника сборной Литвы и Серёжа Родионов. Но никто из них так же не дотянулся до футбольной сферы, зато я, набежав на дальнюю правую штангу и прыгнув рыбкой, мячик еле-еле чиркнул головой. И этого к счастью хватило, чтобы он от этой штанги срикошетил в сетку ворот.

— Гооол! — Радостно запрыгала публика на трибунах и начала скандировать:

— Московский «Спартак»! Та-та-та-та та-та!

— А кто мне постоянно говорит, чтобы я подстригся? — Забухтел Родионов, хлопая меня по плечу. — А сам только из-за причёски и забил.

— Не из-за причёски, а из-за верного выбора позиции, салага, — захохотал я, хотя доля правды в словах юного нападающего была, от лысой головы такой бы мяч не залетел.

Лишь после счёта — 2: 0 игра заметно успокоилась. Ведь энтузиазм, как и любая эмоция, имеет свойство выветриваться, испаряться, растворяться во времени и перерастать в свою противоположность — ярому отторжению всему тому, что приносило вдохновение. Но наша игра зиждилась не только на эмоциях, но и на тонком расчёте. Поэтому когда литовцы опомнились и пошли вперёд большими силами, мы провели образцово-показательную контратаку.

Сначала, длинный пас с нашей половины поля вырезал Гаврилов на своего друга Шавло. Сергей принял мяч около центральной линии поля и протащил его метров десять. И кода понял, что его нагоняют бравые литовские парни, мгновенно сделал передачу на Сергея

Родионова. Серёжа протащил футбольную черно-белую сферу ещё пятнадцать метров и, лентяй такой, катнул её мне на ход. «Выложился шалопай, едрён батон», — зло подумал я и на всех парах ворвался в штрафную площадь соперника. Но там меня по-хитрому вратарь и защитник зелёно-белых оттеснили чуть ли ни к лицевой линии, поэтому я, вновь понадеявшись на футбольное чутьё, пяткой откинул мяч назад. А за моей спиной, оказывается всё это время, бежал Саша Заваров, который и закончил нашу веерную атаку несильным, но точным ударом по пустым воротам.

— Гоооол! — И в третий раз раздался громкий выкрик над чашей армейского стадиона и разнёсся дальше над парком «Берёзовая роща», затем пролетел над Песчаной площадью и медленно заглох у входа в кинотеатр «Ленинград», где своих половинок ожидали несчастные или счастливые влюблённые парни.

Кстати, моя Тамара сегодня сидела на первом ряду рядом с футболистами из нашего спартаковского дубля. И я в третий раз специально пробежал мимо неё, и послал подруге воздушный поцелуй.

— Никак, Никон, ты не можешь обойтись без цирка, — заворчал Николай Старостин, когда я поравнялся с нашей скамейкой запасных.

— Вы же сами говорили, что «Спартак» — это народная команда, а для народа самыми важными из искусств являются кино и цирк! Ха-ха! — Загоготал я, припомнив фразу Ленина.

— Балабол, — махнул рукой «Дед».

* * *

В перерыве матча в раздевалке при счёте 3: 0 царило настоящее веселье. Своё забили, никто сильно не накосячил, оставшиеся 45 минут виделись команде, как легкая прогулка, где главное качественный контроль мяча. А полезет Литва большими силами в атаку, то ей же не поздоровится. Однако благостную картину разрушил наш старший тренер:

— 3: 0 — это ещё не победа. Надо ещё прибавить мужики. На нас смотрит вся страна! И здесь на трибунах ещё 10 тысяч человек.

— Николай Петрович, — вмешался я. — Трансляция же не ведётся? Поэтому никакая страна на нас не смотрит. Да и даже если бы смотрела, то нужно экономить силы, ведь послезавтра следующий соперник — сборная Украины.

— Не понял? — Старостин посмотрел на меня как строгий учитель на ученика раздолбая. — 10 тысяч человек заплатили на входе по 2 рубля! А ты хочешь, чтобы вся команда играла спустя рукава?

— Кроме стратегии игровой существует и турнирная стратегия. И она нам говорит — сушим игру и экономим силы и здоровье! — Я на эмоциях повысил голос, и тут же об этом пожалел, но было уже поздно, так как завелся и Николай Петрович.

— Я вижу, что Никонов у нас слишком сильно устал. Запыхался девочкам воздушные поцелуи посылать. Поэтому Юра Чесноков разминайся, выйдешь на родной стадион во втором тайме, — пророкотал «Дед» и гордо покинул раздевалку.

— Зря ты так, Никон, попёр, — усмехнулся Юра Гаврилов.

— Знаю, — махнул я рукой. — Юрий Васильевич, вы там, на поле не бегите сломя голову. Сам понимаешь, что против Киева нам силы ещё ой как понадобятся.

— Постараюсь, — пожал плечами Гаврилов.

* * *

Второй тайм я смотрел уже сидя около своей ненаглядной Тамары. Она, конечно, поинтересовалась — что случилось, почему я не на поле? И я подруге честно признался, что с «Дедом» полаялся, сморозил глупость, когда нужно было схитрить. Пообещать, что мы сейчас понесёмся как ураган, а на самом деле просто повалять дурака и сэкономить силы.