Красное море под красным небом
Шрифт:
Гвиллем встал и метнул снаряд в шлюпку; его усилия были вознаграждены громким криком. Но когда он потянулся в сумку за следующим снарядом, в его спине словно по волшебству возникла стрела. Гвиллем сполз по борту вниз, снаряды высыпались из его сумки и со звоном покатились по палубе.
— Дерьмо! — крикнул Локки. — Давай еще камни!
— Кончились, — ответил Жеан.
Женщина с кинжалом в зубах как акробатка карабкалась на борт и перебралась бы через планшир, если бы Жеан не ударил ее щитом в лицо. Она упала в воду.
— Черт побери, как мне не хватает моих Злобных Сестричек! — крикнул Жеан.
Джабрил лихорадочно размахивал копьем, отгоняя
Крики с воды сообщили о новом повороте событий; Локки осторожно выглянул за борт. Рядом со шлюпкой катилась какая-то желатинообразная масса, похожая на прозрачное одеяло; она пульсировала слабым внутренним светом, заметным даже днем. На глазах у Локки плывущего человека втянуло в эту массу. В считанные секунды вязкое вещество, обволокшее его ноги, покраснело, и плывущий задергался. Тварь высасывала через поры его кровь, как человек высасывает сок из мягкого плода.
Светильник смерти, как всегда привлеченный запахом крови в воде. Страшная смерть, какую Локки не пожелал бы даже тем, кого пытался убить. Эта тварь и другие такие же быстро расправятся с пловцами. Моряки с «Подарка» уже не лезли на борт; те немногие, что остались в шлюпке, отчаянно пытались спастись от чудовища в воде. Локки уронил копье и сделал несколько чрезвычайно необходимых ему глубоких вдохов. Секунду спустя в планшир в двух футах над его головой ударила стрела, еще одна со свистом пролетела мимо, третья вонзилась в руль.
— Прячься! — закричал он, лихорадочно озираясь в поисках щита. Мгновение спустя Жеан схватил его и утащил вправо, где держал перед собой тело Гвиллема. Джабрил скорчился за нактоузом, а Мамчанс и его помощник, подражая Жеану, укрылись за телом Стревы. Локки почувствовал, как по крайней мере одна стрела вонзилась в труп интенданта.
— Потом будем переживать, что так использовали мертвых, — крикнул Жеан, — но сейчас их вокруг предостаточно!
11
Идрина Корос перебралась через поручень и первым взмахом своего ятагана едва не убила Замиру. Древнее стекло отразило лезвие, а Замира разъярилась при мысли, что пропустила выпад. Она ответила ударом обеих сабель, однако Идрина, маленькая и проворная, увернулась от одной сабли и парировала удар второй. Очень быстро, без видимых усилий… Замира стиснула зубы. Два клинка против одного, и тем не менее Корос заполняет пространство между ними смертоносным серебряным мерцанием; Замира потеряла шляпу и едва не потеряла голову, в последнее мгновение отразив удар. Еще один удар пришелся в нагрудник, другой задел поножи. Дьявольщина… она попятилась и наткнулась спиной на одного из своих моряков. Отступать на палубе было некуда.
В другой руке Корос появился кривой, с широким лезвием, кинжал; сделав им ложный выпад, она ятаганом полоснула Замиру по ногам. Замира бросила сабли и шагнула мимо клинков Корос ей навстречу, прижимаясь грудью к груди. Она руками перехватила руки Корос, надавила изо всей силы, заставляя их опуститься. По крайней мере это ей удалось — это и еще одно: грязные приемы приводят к победе вернее красивой схватки.
Замира
Она подняла сабли с палубы; когда моряк перед ней выдернул саблю из тела Идрины и та упала, он неожиданно обнаружил у себя в груди клинок Замиры. Бой становился победоносным, и Замира начала действовать автоматически — сабля поднималась и опускалась на кричащих людей Роданова, смерть окружающих превратилась в оглушительную красную какофонию. Летели стрелы, ноги скользили по крови, корабли качались на воде, превращая происходящее в кошмарный сон.
Прошли минуты (или века), прежде чем она обнаружила рядом с собой Эзри: она оттащила Замиру от борта. Люди Роданова отступили, чтобы перегруппироваться; палуба была усеяна мертвыми и ранеными; уцелевшие моряки Замиры спотыкались о мертвых и падали.
— Дел, — прохрипела Замира, — ты ранена?
— Нет. — Эзри была вся в крови, кожаные доспехи иссечены, волосы встрепаны, но казалась невредимой.
— Как «летучий отряд»?
— Не знаю, капитан.
— Нарсин? Утгар?
— Нарсин мертва. Утгара не видно с начала боя.
— Дракаста! — послышался голос, перекрывший стоны и шум с обеих сторон. Голос Роданова. — Дракаста! Прекрати сопротивление! Все, прекратите сражаться! Дракаста, слушай!
12
Роданов посмотрел на стрелу, вонзившуюся в его правое предплечье. Болезненно, но глубокой резкой боли, говорящей о том, что задета кость, нет. Он поморщился, взялся левой рукой за наконечник, чтобы тот не дергался, и правой сломал древко у самого наконечника. Ахнул, но теперь можно потерпеть, пока он не займется раной по-настоящему. Он снова поднял дубину, стряхнув с нее кровь на палубу «Подарка».
Идрина мертва; прах побери, она пять лет была его первым помощником на этой чертовой палубе. Он пытался дубиной проложить дорогу к ней, раскалывал щиты и отбивал копья. На него набросилось с полдюжины моряков с «Орхидеи», но он совладал с ними. Дантьерра он сбил ударом в бок. Однако места слишком мало, а качка слишком непредсказуема, да и его моряков вокруг недостаточно. Замира понесла тяжелые потери, но к этой минуте и он оказался в тупике. На корме бой не идет… по-видимому, это означает, что шлюпки тоже потерпели неудачу. Дерьмо! Не менее половины его экипажа погибло. Время преподнести второй сюрприз. Его крик с призывом прекратить бой был условным сигналом. Ну вот, последняя игра, последняя партия, последний расклад карт.
— Замира, не заставляй меня уничтожить твой корабль!
— Убирайся в ад, клятвопреступник, сукин сын! Давай дерись, если у тебя остались люди, готовые умереть!
Локки оставил Джабрила, Мамчанса и его помощника — наряду со светильником смерти, конечно, — защищать корму. Они с Жеаном кинулись вперед, сквозь воздух, непривычно свободный от стрел, мимо груд мертвых и раненых. Громко стуча искусственной ногой по палубе и одной рукой таща за собой Раска, проковыляла ученая Треганн. Посреди палубы Утгар крюком вскрывал люк главного трюма. У его ног стояла кожаная сумка; Локки решил, "что он выполняет какое-то поручение капитана, и не обратил на него внимания.