Красное платье для коктейля
Шрифт:
– До свидания, Тайни,– сладко улыбнулась она бармену, а Джину Блейку сказала:
– Нам не надо такси. У меня есть машина. Симпатичная, маленькая, с открытым верхом. Сегодня взяла напрокат на две недели.
Тайни заскрипел зубами, наблюдая, как они вместе двигались к выходу на стоянку.
Этот Джин,– говорил он себе сердито и завистливо,– ей-богу, заполучил… И какой кусочек! Денежный и сексуальный…, а это ничтожество – ее муженек в Нью-Йорке – будет счета оплачивать. Так ему и надо! – думал мстительно Тайни. Он-то слышал, как она говорила Джину, что ее муж считает: женатые пары должны разлучаться время от времени.– Видимо,– думал Тайни,– у этого мистера Герберта Гарриса есть какая-то красотка, с которой он собирается весело провести
ГЛАВА 4
Марте Хейс очень нравилось быть горничной в отеле «Бич-Хэвен». Она работала на третьем этаже уже шесть месяцев, и работа ей ни разу не показалась монотонной. Постояльцы часто менялись. Богатые люди с Севера приезжали и уезжали, в большинстве случаев оставаясь неделю-другую. Этого было достаточно, чтобы запомнить улыбчивую и услужливую цветную служанку, которая убирала их комнаты и всегда старалась оказать любую дополнительную услугу для их удобства и комфорта.
Многие из гостей, уезжая, оставляли довольно-таки солидные подарки горничной, которую и знали-то всего неделю. Чаще всего Марта находила на столике бумажку, иногда одежду, которая, видимо, не влезала в их чемоданы, так как они были набиты новыми вещами, купленными во время пребывания на Линкольн-роуд.
Для Марты это всегда являлось приключением: открыть дверь и войти в комнату, которую гость только что покинул. С таким же удовольствием она входила и во вновь занятый номер. После шестимесячной практики Марта научилась безошибочно распознавать постояльцев по их вещам – как они разложены – и по тому, в каком виде оставлены ванная и сам номер. Больше всего Марте нравились одинокие мужчины – но они приезжали не так уж часто – а еще неженатые пары. Как правило, она сразу могла определить: эти не женаты, а других могла заподозрить только через несколько дней при уборке комнат.
С точки зрения Марты, самой лучшей была комбинация очень богатого мужчины среднего возраста и молодой женщины, которая никогда не видела настоящего богатства. Они давали больше всех. Он – потому, что чувствовал себя счастливым и виноватым, и хотел произвести впечатление на свою молодую подружку, а она – потому, что знала: все кончится через несколько дней или недель. Поэтому она получала какое-то нездоровое наслаждение, транжиря деньги, которые ей не принадлежали.
Самыми скупыми были одинокие женщины, которые прибывали в «Бич-Хэвен» гуртом, чтобы провести одну-две недели своего отпуска в непривычной роскоши дорогого курортного отеля. Многие из них весь год экономили, чтобы позволить себе такую поездку, которая может закончиться замужеством. Разочарованные, они не были склонны при отъезде тратить что-то из своих скромных сбережений на горничную в отеле.
Стучась в номер 326, Марта знала в то утро, что новая хозяйка номера – замужняя женщина по имени миссис Гаррис из Нью-Йорка, комнату заказала две недели назад. Все горничные получали сведения о вновь прибывающих – предупредительная мера со стороны руководства.
Немногим позже одиннадцати Марта подошла к 326-му номеру. Она постучала скорее из вежливости, чем по необходимости. Было бы невероятным, если бы в свое первое утро на Майами-Бич миссис Гаррис все еще находилась в номере.
Не услышав отклика из комнаты, горничная вставила в замок ключ и вошла. Окинула опытным взглядом пустую комнату. Ни одна постель не тронута. На них даже не сидели. Открытый чемодан лежал на подставке для чемоданов – навротив шкафа. Миссис Гаррис не удосужилась даже разобрать вещи. Кое-что в чемодане она переложила в другую сторону, и Марта подумала, что дама, вероятно, вытащила какое-то платье, чтобы переодеться к вечеру, потому что жакет от голубого шелкового костюма лежал у кровати, а юбка от этого же костюма валялась на полу возле ванной комнаты. Саквояж
Горничная оставила маленькую тележку с моющимися средствами и чистым бельем в дверях и шагнула к двери ванной. Она остановилась, подняла голубые туфли, нежно их погладила, любуясь мягкой кожей и прекрасной работой, на секунду представив себе маленькую, с высоким подъемом ножку, которая небрежно их сбросила. Марта осторожно поставила туфельки в пустую нишу для обуви, вернулась в комнату, чтобы подобрать голубой жакет и юбку и аккуратно повесить их в шкаф. На полу ванной лежала белая шелковая скомканная блузка. Банное пушистое полотенце для рук было мокрым, мыло вынуто из гостиничной упаковки и положено в мыльницу. Марта тщательно вымыла ванну, протерла стены. Подобрав блузку с пола, повесила ее на крючок в шкафу. Она взяла с тележки тряпочку и не менее трех минут протирала телефон, пепельницу возле него, в которой были следы пепла, а затем, беспорядочно размахивая тряпкой, смела невидимую пыль с безукоризненно чистых поверхностей.
Она заменила в ванной полотенца и закрыла за собой дверь 326-го номера не позже, чем через десять минут после того, как вошла в него. Она с интересом подумала, где бы могла миссис Гаррис провести ночь, и безо всякой зависти решила, что той, наверное, не было скучно. Ну что ж, Марте даже лучше – меньше работы. И кроме того, если уж миссис Гаррис в первую ночь по приезде в отель не спала в номере, значит она не из тех разочарованных крохоборок, которые через две недели, возвращаясь в Нью-Йорк, будут скорбеть о том, что потратили намного больше, чем могли себе позволить, не получив ничего взамен.
Затем она вошла в номер 328, где проводила медовый месяц молодая пара из Балтимора, и обнаружила тот же самый беспорядок, которой они оставляли каждое утро. Но она не сердилась на них, так как это били очень приятные молодые люди. Совершенно ясно, что они влюблены друг в друга и до конца наслаждаются каждой минутой своего медового месяца. Поэтому ей доставляло большое удовольствие превращать комнату для этой милой пары в уютное и комфортабельное гнездышко, хотя она предполагала, что и двух долларов не получит, когда молодожены будут уезжать.
Она больше не думала о ночном отсутствии миссис Гаррис из номера 326. Лишь закончив дежурство, Марта Хейс доложила об этом письменно эконому отеля, что входило в ее обязанности.
Роберт Меррил, главный офицер безопасности отеля «Бич-Хэвен», прочитал рапорт о нетронутом номере 326 в семнадцать часов. Он состоял из двух машинописных строчек в конце докладной. Докладная эта мало чем отличалась от всех подобных, которые Меррил получал в своей конторе каждый день после обеда. Большинство из них были такими же нестоящими и ничего не значили для администрации, как и докладная Марты о номере 326. Ни он, ни руководство отеля не придавали значения тому, кто с кем спал, какие дикие оргии иногда происходили в номерах, до тех пор, пока не были нарушены установленный порядок и покой других постояльцев, а также до тех пор, пока гость не лишался кредита доверия. Последнее составляло наиболее важную часть работы Меррила. Его наняли, и ему требовалось: следить, чтобы в отеле «Бич-Хэвен» не процветало мошенничество среди отъезжающих гостей.
Таким образом, самое незначительное отклонение от нормы отмечалось каждым служащим, и отчет незамедлительно ложился на стол Меррила. Очень немногие гости догадывались о способах наблюдения за каждым часом их пребывания в отеле. Если бы они знали, большинство из них стало бы энергично протестовать против вторжения в частную жизнь. Но протестами они ничего не добились бы. Если клиентам удавалось быть благоразумными во время пребывания в отеле и полностью оплачивать счет, их относили к разряду желанных гостей – в любое время года.