Красные камни Белого
Шрифт:
Разобраться в странном и пугающем происшествии, результатом которого стало исчезновение шестерых послушников – четверо дежурили у дверей храма и ворот Красного Дома, а двое находились внутри святого места, но до сих пор не отзывались. Криков или шума никто не слышал, а вот следы борьбы отыскались, правда, не сразу. Разбуженные жрецом послушники выбежали во двор, и два младших брата, повинуясь приказу Алокаридаса, заглянули внутрь храма. И обнаружили у входа лужу крови.
Собственно, после этого
Кто проник в храм? Кто убил послушников? С какой целью? Почему именно в храме? На Ахадире не было никого, кто мог желать или мог причинить вред Красному Дому, жрец и послушники привыкли чувствовать себя в полной безопасности, а потому трагедия выбила их из колеи.
Со смущением Алокаридас совладал, однако, произнося свою пылкую речь, жрец впервые в жизни пожалел, что храм не охраняется и никогда не охранялся опытными воинами – тем, кто убивает, разрешалось приближаться к Красному Дому лишь по особому распоряжению Старшей Сестры.
– Нужно посмотреть, что происходит в храме, – громко произнес Алокаридас. Помолчал, и добавил: – Сейчас.
Несколько минут назад такое предложение вызвало бы очередной приступ страха, однако слова подействовали, и почти все послушники шагнули вперед.
– Я пойду, учитель.
– Я пойду.
– И я.
Они поняли. Они устыдились. Они нашли в себе силы, и Алокаридас почувствовал гордость. За них, за своих учеников. И за себя.
Не зря. Все, что было, – не зря.
– Балодак, – тихо произнес жрец, и двадцатилетний юноша с достоинством сделал еще один шаг вперед.
– Спасибо, учитель.
Любимец, если не сказать – любимчик. Самый талантливый ученик, главная надежда Алокаридаса. Старик, вопреки установленным в Красном Доме правилам, выделял Балодака, хотя и знал, что укрыть такое обращение от остальных послушников невозможно. Ну, что же, кому много давалось, с того и спрос выше. Теперь, младший брат, ты рискнешь жизнью, чтобы доказать, что достоин особого к себе отношения.
– Валуин.
– Спасибо, учитель.
– Фарабах.
– Спасибо, учитель.
Жрец помолчал, глядя на выбранных послушников, после чего медленно проговорил:
– Я думаю, троих будет достаточно.
И во второй раз подряд ощутил прилив гордости – никто из младших не издал вздох облегчения. А некоторые из братьев смотрели на троицу с завистью.
«Это дети твои, Отец! Настоящие твои дети!»
– Что нам делать, учитель? – вежливо осведомился Балодак.
– Пройдите по коридору до зала Первого Чтения, – подумав, ответил Алокаридас. – Проверьте все примыкающие помещения. Если никого не встретите, заприте все выходящие из зала двери и зовите нас.
В храме Красного Дома был целый лабиринт коридоров, в том числе и потайных, бессчетное
– Не должны ли мы вооружиться? – спросил Валуин.
Он мечтал стать тальнеком, а потому вопрос прозвучал естественно.
– Чем? – поинтересовался жрец.
– Хотя бы лопатами. – Валуин слегка пожал плечами. – Или палками.
– Или ножами, – добавил Фарабах. – Можно взять на кухне.
Предложение послушников показалось разумным – кровь на каменном полу наглядно показывала, что внутрь проник злой и опасный враг, – а потому Алокаридас кивнул:
– Принесите.
Дождался, когда самые юные братья бросились исполнять приказ, и продолжил:
– Но помните, что вы не воины. – Пауза. – Даже ты, Валуин.
– Да, учитель.
– Ваша сила заключена в другом, однако Отец еще не принял вас в свои объятия. Поэтому будьте осторожны. Я не хочу потерять вас.
– Да, учитель.
Послушники вооружились ножами и палками, взяли в руки фонари, переглянулись и…
– Да поможет вам Отец, – прошептал Алокаридас.
Фарабах открыл дверь и отошел в сторону, Валуин уверенно шагнул в темноту храма, а за ним, чуть помедлив, направился Балодак.
– Что там? Что?
Самые младшие подались вперед, стараясь разглядеть коридор храма, однако на них цыкнули, и порядок быстро восстановился.
– Будем ждать, – вздохнул жрец и прищурился на поднявшуюся Амаю. – Будем ждать…
Никогда еще созерцание любимой звезды не приносило Алокаридасу столько грусти.
– Может, распорядиться насчет завтрака? – прошептал ему на ухо брат Чузга.
– Дождемся результатов, – коротко ответил жрец.
– Пока они вернутся, пока затопят плиты… Вместо завтрака получится обед.
Чузга заведовал хозяйственными делами Красного Дома и беспокоился не столько о послушниках, сколько о старом жреце – в возрасте Алокаридаса следовало соблюдать режим.
– Ничего страшного, брат. Поедим чуть позже.
– Хорошо, учитель.
«Какая еда? Какой завтрак?»
Напряжение достигло апогея. Послушники, несмотря на острое чувство опасности, а может – благодаря ему, постепенно приблизились к дверям, за которыми скрылись молодые братья, и жадно прислушивались, надеясь уловить хоть какой-нибудь звук. А поскольку бегавшие за оружием юнцы притащили гораздо больше палок и ножей, чем требовалось смельчакам, многие старшие стояли у храма не с пустыми руками.