Красные камни
Шрифт:
В это утро Василь Кузьмич ехал на службу - имея по должности привилегию, казенную "победу" с шофером. Погода была осенняя, не дождило, но было очень свежо, и листья уже опадали. И на душе была меланхолия, поскольку Ирочка Матвеева, прелестница из Театрального Института, еще месяц назад заявила, что предпочитает определенность, то есть замуж, и если Василь Кузьмич еще не определился и "об этом не думал", то у нее самой уже есть кандидатура, какой-то капитан-лейтенант. Добавив при этом чарующим голосом, что конечно, на ее взгляд, роль жены ответственного товарища из московского министерства не в пример заманчивее,
Жил Василь Кузьмич в "доме МинТяжмаша" на проспекте Мира. И ехал в наркомат (в мыслях называя так, хотя давно уже переименовали на царский манер), на улицу Герцена. Дорога была хорошо знакомой - поворот с Мира на Садовое Кольцо, по нему до Цветного Бульвара, затем улица Неглинная, и вправо на Моховую. Василь Кузьмич по пути успел бегло просмотреть газету, переброситься парой слов с шофером Гошей насчет только что завершившегося чемпионата СССР по футболу (Спартак чемпион, в пятый уже раз, Симонян играл просто блестяще).
– Ух ты!
– выдохнул вдруг Гоша - во, дает!
Василь Кузьмич (сидящий на заднем сиденье, как подобает начальству) посмотрел налево. В крайнем левом ряду ехала девушка на мотороллере - косынка трепещет, модный "летящий" плащ без рукавов развевается сиреневым флагом от ветра и езды. Гоша, как подобает приличному водителю, терпеть не мог мотоциклистов, ездящих как саранча, которые, не признавая правил, могли возникнуть перед машиной как черт из коробочки, перестраиваясь сразу через несколько полос, или даже выскочить из пешеходной зоны - но это было совсем другое дело! Девушка ехала ровно, безупречно соблюдая ПДД и глядя прямо перед собой - так что Василь Кузьмич не видел ее лица за развевающимся плащом, ветер дул вбок, слева направо. Когда они проехали Охотный Ряд, девушка пошла на обгон... и край ее плаща зацепился за боковое зеркало "победы"! Василь Кузьмич услышал вскрик, а затем ткнулся лбом в спинку переднего сиденья, когда Гоша ударил по тормозам. И в завершение неприятностей, раздалась трель милицейского свистка.
– Баба за рулем, жди беды - сказал Гоша - теперь протокол будут составлять. А я ж не виноватый, это она сама зацепилась! Если покалечилась, то точно, прав лишат - доказывай, что не виноват!
Мотороллер лежал на боку. Девушка пыталась встать. Василь Кузьмич поспешил выйти, подошел, чувствуя себя обязанным помочь. Спросил - что с вами? Подняться можете? Боже мой, вам ногу придавило!
– Я была бы вам благодарна, если поможете мотороллер приподнять - ответила девушка (Василь Кузьмич отметил, что у нее мелодичный голос, как у певицы) - ногу я подобрать успела, а вот платье, нет.
Поднатужившись, Василь Кузмич приподнял мотороллер. Девушка освободила край платья и встала.
– Третий день езжу - сказала она - думала, что хорошо научилась. И вот... Вы простите меня.
А она красивая. Косынку потеряла, темные волосы по плечам рассыпались. Тонкие черты узкого лица, синие глаза. Платье стыдливо одернула, чтобы даже коленей не показать. Но держится хорошо, не впадая в истерику. Или не понимает, что повезло
– Так, граждане, нарушаем!
– подошел наконец милиционер - старшина Зимин! Кто шофер "победы", документики попрошу! Ай-яй-яй, гражданин, как же вы так, девушку сбили? Видели, что обгоняет, так пропустили бы ее, зачем боком прижимать?
И в самом деле бывало, что водители не пропускали вперед слишком наглых мотоциклистов, отжимая их назад при попытке обгона. Пожалуй, случившееся сейчас со стороны выглядело именно так - "победа" влево взяла, и девушка (по ее признанию, совсем неопытный водитель) испугавшись, не справилась с управлением. Гоша конечно, возмутился, доказывая свою правоту, так что разговор пошел на повышенных тонах.
– Я виновата, товарищ старшина - вмешалась в разговор незнакомка - недавно совсем права получила. И движение тут в Москве более оживленное, чем у нас в Ленинграде, непривычно. Обгоняла вот, и зацепилась...
И добавила, обращаясь к Василию Кузьмичу - товарищ, мой плащ верните, если вас не затруднит.
Василь Кузьмич сходил за накидкой, что все еще свисала с зеркала "победы". Галантно подал, как пальто даме - уж позвольте тогда за вами поухаживать, если такое случилось. Милиционер тем временем достал бланк протокола, сначала вписал данные шофера "победы", затем спросил права у девушки.
– Так, гражданка Лазарева Ирина Михайловна, с тридцать четвертого года, Ленинград. В Москве прописаны?
– Пока у отца живу - ответила незнакомка - собиралась поступать в МВТУ Баумана, но не получилось.
– То есть, не трудоустроенная пока? А кто ваш отец?
– Адмирал Лазарев. Михаил Петрович.
– Врешь - изумился милиционер - я в сорок третьем на СФ служил, и товарища Лазарева, нашего "Адмирала Победы" даже видел однажды. И слышал, что женился он тогда же, в августе, и не было у него никаких детей!
Девушка достала фотографию. Пожелтевшая, но можно различить - военный моряк на набережной, возле памятника, вдали шпиль Адмиралтейства виден. И надпись на обороте - "любимой Иришке". Только вместо даты, чернильное смазанное пятно.
– Я от первого брака дочь. Лишь недавно он меня нашел. А мама... нет ее больше.
– Он - сказал старшина, разглядывая фото. Затем вытянулся и отдал честь - ну, раз пострадавших нет, и матчасть тоже в порядке, то не вижу нужды в протоколе. Счастливой дороги, товарищ Лазарева - только впредь ездите осторожней, и одевайтесь соответственно. А вдруг бы не расстегнулось - и знаете, что было с Айседорой Дункан?
– Папа меня убьет - произнесла девушка, когда милиционер отошел - он добрый, но строгий. Если узнает, что я чуть не убилась, ездить запретит и мотороллер запрет в гараж. Спасибо вам, товарищ, что претензий не предъявили.
Улыбнулась, и направилась к своему мотороллеру. Сейчас сядет на него, и исчезнет навсегда.
– Ира, постойте - вдруг сказал Василь Кузьмич - если желаете, я бы мог посодействовать с вашим трудоустройством. Вы не против встретиться сегодня вечером, ну скажем в "Арагви", в семь?
Анна Лазарева. Через два часа.
– Что ж Инна, хвалю - сыграла блестяще. Мне из "зима" сам момент хорошо был виден - страшно даже, как ты на скорости и валишься на бок.