Красные лошади (сборник)

Погодин Радий Петрович

Четыре чёрных короля сказали хором: Два!

Четыре чёрных короля сказали хором: Три!

Бум! Бац! Трах! Бах! Вперёд! Ура-а!.. Коли!

Четыре чёрных короля все разом померли.

И ноги кверху

Чего молчишь?

Хорошая сказка Таинственная, прошептал Гришка.

Девочка Лиза к нему повернулась.

А ты помолчи. Как ты здесь очутился?.. Это не сказка вовсе, а пустое Валеркино бахвальство. Ты, что ли, королей победил? спросила она у Пестрякова Валерия. Увидел бы короля, небось дал бы дёру.

Плохо

ты меня знаешь, возразил Пестряков Валерий. Во-первых, моя сказка со смыслом. А во-вторых, пусть теперь Гришка рассказывает. Может, у него лучше всех получится.

Ну-ну произнесла девочка Лиза добреньким голосом, не ожидая от чужих сказок ничего путного. Рассказывай, Гришка.

Гришка задумался. Собрал все наличные мысли в центр головы ничего сказочного, одна быль. Гришка вопрос себе задал случайный: Куда уходят трамваи, когда свернут за угол?

Представил трамвай посреди сосновой поляны. Внутрь вагонов залетают шмели и пчёлы, запрыгивают кузнечики и лягушата. А на месте водителя в солнечном тепле спит трёхцветная кошка Семирамида

Девочка Лиза спросила нетерпеливо:

Чего молчишь?

Я не молчу. У меня быль придумывается.

Тогда и не сиди с нами, сказала девочка Лиза. Но Пестряков Валерий её пресёк:

А ты не командуй. Он младше, нужно ему срок дать больше. До завтрашнего утра.

Жили, живут и будут

Гришка по деревне грустно шагал, думал, как сочинить сказку. Наверно, я совсем бестолковый. Неспособный, наверно. Ох, тяжело

От таких размышлений Гришку отвлекли овцы. Принялся Гришка помогать некоторым нерасторопным хозяевам загонять по дворам овец, которые идти домой не желают, всякий раз упираются и норовят убежать.

Потом помог выгружать хлеб из автофургона в магазин. Хлеб был чудесного аромата.

Потом послушал музыку из транзистора, который стоял на коленях у девушки Тани, и сказал:

Мне нужно к завтрашнему дню сказку придумать про жили-были.

Девушка Таня глянула на него, словно он дым, который глаза щиплет, помигала и вздохнула.

Закат нынче такой неяркий, ничего замечательного на завтрашний день не сулит.

Гришка с Таней мысленно не согласился закат, по его мнению, был золотой. И ещё он подумал: Зачем жили-были? Нужно сказку так начинать: Жили, живут и будут

Потому что не сахар

Дядя Федя и дядя Павел сидели в большой комнате, пили чай из самовара.

Григорий, сказал дядя Федя. Садись немедленно пить чай индийский. Пашка из Индии привёз наивысший сорт. Но сиди тихо, не встревай в наши воспоминания.

Гришка налил себе чаю. Принялся было сказку придумывать такую: чай индийский на дяди Федином огороде самостоятельно произрастает в виде пальмы. Листья у пальмы разные: одни чайные, другие из серебряной бумаги, чтобы в неё чай индийский заворачивать.

Но дядя Федя и дядя Павел так громко грустили, смеялись и пели и так часто повторяли со вздохом: Эх, Васька, Васька

что сказка дальше пальмы не продвигалась. Правда, придумался полосатый кот Васька, который сидел на пальме, пел песню Не плачь, девчонка, пройдут дожди и мастерил себе из серебряной бумаги крылья для полёта.

Чтобы не мешать взрослым, Гришка отнёс свой стакан на кухню. Бросил в него кусок сахара-рафинада, ложечкой поболтал. Сахар развалился на большие куски, потом распался на мелкие крошки, потом и вовсе растаял, пустив по воде как бы прозрачный дым. Гришка ещё положил. Другой кусок тоже растаял.

Интересно, подумал Гришка. Сахар тает, потому что не крепкий. А если поболтать в стакане гайку?

Какую гайку? спросилось в его голове.

А вот эту.

Гайка лежала возле сахарницы. Небольшая, железная, совсем новая.

Гришка бросил её в стакан.

Крутится гайка, в стеклянные стенки тюкает, но не тает.

Наверно, я недолго кручу, думает Гришка. Гайка крепкая, не сахар. Нужно её крутить подольше.

Гришка сел поудобнее, вздохнул несколько раз поглубже, чтобы сон прогнать, и принялся без устали крутить ложкой в стакане. Сам думает: Может быть, сочинить сказку про девочку Лизу? Собирает Лиза по утрам росу с одуванчиков, потому у неё такие волосы лёгкие. Уж это, наверное, сказка

Крутишь? услышал Гришка вопрос с подковыркой.

Кручу. Гришка поднял глаза от стакана и увидел: стоит возле печки гражданин с чемоданом, то ли усталый очень, то ли больной. Щёки выбриты наспех в глубоких морщинах будто пепел скопился. Волос у гражданина на голове мало, но не то чтобы лысый.

Не признал? спросил гражданин. И сам ответил печально: Не признал Раньше я на них смахивал, на Пашку и на Федьку.

Точно, сказал Гришка, раскрыл глаза до ломоты в висках, чтобы сон прогнать окончательно. Есть отдалённое сходство. А вот дядя Павел и дядя Федя очень похожи.

Именно, кивнул гражданин. Они же товарищи не разлей вода. Они отчего похожи? От сходства мыслей и интересов, а также от верной дружбы.

А вы? спросил Гришка.

Я дядя Вася. Ихний бывший приятель. Дядя Вася поставил чемодан на пол, поёжился и погрел руки, подув на них, словно на дворе дождь и холод, а не тёплый летний вечер.

Что с вами? спросил Гришка. Болеете? Это он вслух спросил, а про себя подумал: Может быть, сочинить сказку, в которой Пестряков Валерий победит все болезни

Отболел уже, сказал дядя Вася. Продрог я. На открытой попутке ехал. Ветер в лицо, сам понимаешь. Теперь грущу и тоскую. Пашка он не тоскует. Федька тот вообще оптимист. А я грущу и тоскую. Мерихлюндия у меня хроническая от прошлой весёлой жизни на разговор тянет.

Гришка из деликатности про мерихлюндию расспрашивать постеснялся.

Разлука ты, разлука

Дядя Вася прошмыгнул от печки к столу. Некоторое время скромно сидел, нагрузив на ладонь печальную голову. Потом развалился, задрал ногу на ногу.