Красные огурцы
Шрифт:
На этом пассаже он опять углубился в темные недра своего жилья и затих.
14
Хасан с Исмаилом подошли к отделению полиции, но внутрь идти побоялись. У ворот сидел рыжий мальчик.
— Ищите кого-то? — спросил он, не отрывая глаз от телефона.
Хасан с Исмаилом переглянулись.
— Такой в спортивной куртке с капюшоном, — описал Исмаил. — Видел?
— Видел, — отвечал мальчик.
— Там
— Был внутри, но ушел.
— Куда, не знаешь?
— Пять тысяч рублей.
— Веди, — согласился Хасан.
Мальчик наконец поднял глаза от телефона, внимательно посмотрел на незнакомцев и одуванчики и сказал:
— Вначале деньги.
Хасан, ругнувшись, достал пятитысячную купюру. Мальчик встал, спрятал телефон, спрятал купюру, подхватил удочки и пошел вдоль забора. Через полминуты он остановился и указал на дом капитана Иванова.
— Здесь.
— Здесь?! За что пять тысяч?!
— За экономию времени, — ответил мальчик. — Обращайтесь.
В избе было тихо. Чемоданчик лежал на столе.
— Товарищ капитан! — позвал Антон.
Капитан не откликнулся. С улицы донеслись голоса. Антон выглянул в окошко и увидел, как по дорожке к дому идут знакомые бандиты. Он подскочил к столу и открыл чемоданчик. Тот был пуст. Антон кинулся в недра дома, распахнул одну дверь, другую и оказался на заднем крыльце. Метрах в ста, уже за забором, виднелась убегающая в сторону леса фигура капитана с мешком в руке. Антон бросился за ним как раз, когда Исмаил с Хасаном вошли в дом с другой стороны.
— Стой! — кричал Антон, перепрыгивая запущенные грядки, покрытые рваным целлофаном.
Он пробежал в открытую калитку и устремился к лесу. Капитан бежал небыстро, спотыкался, но не оглядывался. Расстояние между ними сокращалось. Антон обернулся и увидел на заднем крыльце двух людей. Они что-то кричали, жестикулировали, один говорил по телефону. Капитан Иванов добежал до сарая, стоящего у кромки леса, и скрылся в нем. Сзади послышались выстрелы. Через минуту в темный дверной проем сарая ворвался и Антон. После яркого солнца он не сразу разглядел Иванова. Беглый страж порядка возился с какой-то кучей, прикрытой мешковиной.
— Ты что, с ума сошел?! — завопил Антон. — Они стреляют!
— Ничего, — ответил капитан, — у нас тоже кое-что тут припасено.
С этими словами он откинул мешковину. Под ней холодно блестели стволы и приклады. Иванов извлек из темноты сарая козлы, поставил их в дверном проеме и водрузил на них пулемет.
По открытому пространству между забором и лесом к сараю приближались два черных внедорожника, за ними бежали Исмаил и Хасан. Раздались выстрелы, на пол упала деревяшка.
— Пригнись, — сказал капитан, склоняясь над пулеметом.
В следующую секунду он открыл шквальный огонь длинными очередями. Снаружи послышались крики и ответные выстрелы. Антон кинулся в дальний угол сарая, упал на землю и заткнул уши.
Через
Иванов закурил, облокотился на пулемет и созерцал поле боя, как будто это был костер, закат или водопад.
— Я знал, что понадобится, — задумчиво сказал он. — Кум, Антон Кузьмич, как интендантом стал в воинской части, так я за коллекцию принялся. Вдруг, думаю, война. У меня тут и НСВ, и АКМ, и СВД. Даже один ГП-30 есть. Все списано, все по закону. НСВ — он чем хорош? Он хоть и старый, но скорострельность такая…
— Товарищ капитан, что вы наделали? — в ужасе произнес свидетель убийства Опушкин, на глазах превращаясь в соучастника массового убийства. — Они же нас теперь поубивают. А если не они, то нас посадят.
— Кто это нас посадит? — удивился Иванов.
— Ну кто, полиция…
— Кто? Наша полиция? Зачем им это нужно? Ты, Антон, образованный человек, но в этих вещах не разбираешься.
— Ну хорошо, но они — Аслан этот.
— Пусть сунутся. — Иванов погладил ветошью ствол крупнокалиберного пулемета НСВ.
— Господи, за что мне это?! — тоскливо воскликнул Антон. — Куда мне теперь?
— Оставайся, — предложил Иванов. — Мы теперь братья по оружию. Считай, вместе воевали, отражали вражескую атаку. Будешь у меня жить, вместе веселее. Деньги теперь есть.
— Ничего я не воевал! — возмутился Антон. — Не надо меня впутывать в этот геноцид! Я жертва обстоятельств.
— Ну смотри, как знаешь, — не стал спорить капитан, снял пулемет с козел и понес его в угол.
Антон судорожно размышлял, что же ему делать дальше. Домой возвращаться нельзя, там Аслан или его люди. К маме? Если они нашли его дома, то и у мамы найдут. Надо бежать, вот что. Жил до тридцати двух лет безмятежно, а теперь надо бежать. Но куда? За границу? Или отсидеться где-нибудь, пока все не забудется?
Иванов поставил перед Антоном холщевый мешок. В нем лежали деньги из чемоданчика.
— Забирай половину, брат. У нас теперь все поровну.
У Антона не было сил спорить. Понимание того, что плохо, а что хорошо, стремительно исчезало. Если его честная попытка обратиться в милицию кончилась горой трупов, то что уж говорить о дважды украденных деньгах нечистого происхождения. Капитан взял корзинку, вытряс ее и стал перекладывать туда пачки евро.
— Вот, вроде половина, — сказал он, когда корзина наполнилась. — Погоди, мы это дело тряпочкой прикроем, вот так. Как будто с грибами.