Красные петухи(Роман)
Шрифт:
На этом месте Вениамин Федорович и расхохотался — зло, и весело, и яро, и затяжно до слез.
— До-комис-сарились! За собачек принялись… Ха-ха- ха-ха!..
Его распирало злорадство. Нет, не зря, черт возьми, рисковал он башкой, не напрасно и сейчас защемленно бьется и корчится его расщепленная душа. Грядет все-таки — и скоро— желанный праздник расплаты…
Заключительные строки он торжественно и нараспев продекламировал:
— «Хо-орошие вкусовые качества, пи-тательность и дешевизна собачьего мяса уничтожат еще один предрассудок — это ни на чем не основанное брез-го-вание…»
И снова захохотал.
«До весны далеко. Не хватит вам собак, друг
Днем Горячева вызвали к губпродкомиссару. Пикин молча протянул ему только что полученную бумагу. Это было донесение председателя Челноковского волисполкома Корикова о расхищении семенного зерна крестьянами деревни Лариха, что в трех верстах от Челноково. Донесение заканчивалось опасением: как бы подобные явления не стали массовыми, тогда не миновать беды…
— Ну, что об этом думаешь? — Пикин впился в Горячева нетерпеливым взглядом.
Распаляя губпродкомиссара, Горячев нарочно затянул паузу и заговорил деланно равнодушно, вроде бы раздумывая, сомневаясь, взвешивая:
— Кориков — опытный руководитель. Волость — самая кулацкая, насквозь прошпигована белогвардейщиной, черт знает почему чека никак не…
— Что ты думаешь о сообщении? — перебил Пикин.
— Логично и, если хотите, закономерно. На дядю работать сибиряк не привык. Но если у ларихинских мужиков сыщутся последователи — а они не-премен-но сыщутся! — тогда нечем будет засевать землю весной, а это снова голод и где? В Си-би-ри! Страшная перспектива! По-моему, надо безотлагательно… Впрочем… — Горячев изобразил на лице смущение. — Я, кажется, лезу не в свое дело. Вы сами примете нужное решение.
— Кончай ты словоблудие! — окончательно потерял терпение Пикин. — Размагнитился, что ли? Расслаб за какую-то неделю? Говори, что предлагаешь?
— Не размагнитился, но устал, если по правде сказать, — и с ходу, переменив тон на деловой, почти командный, Горячев посыпал: — Что думаю? Срочно создать несколько чрезвычайных контрольных бригад, подкрепить их вооруженной силой и немедленно, в темпе провести выборочную проверку наличия семенного зерна в нескольких волостях…
— Верна! — с ходу подхватил Пикин. — Верна! — Подбежал к столу, постучал по нему сухим, накрепко стиснутым кулаком. — Немедленно проведем проверку и… — снова уставился выжидательно на Горячева.
Тот лишь плечами пожал, изобразив на лице: «Чего тут гадать, и младенцу ясно».
Тут же вместе они составили телеграммы упродкомам и продконторам, составили список особоуполномоченных, расписали их по уездам. Пинком распахнув дверь кабинета, Пикин гаркнул:
— Васса! Членов коллегии и начальников отделов ко мне!..
А неделю спустя коллегия Северского губпродкома, одобрив доклад члена коллегии Горячева Вениамина Федоровича, единогласно приняла подготовленную им следующую резолюцию: «В связи с отсутствием заинтересованности крестьян в сохранении прежних посевных площадей, участились факты расходования семенного зерна на продовольствие и фураж, создалась прямая угроза весеннему севу 1921 года, а следовательно, продовольственному положению страны. Исходя из вышеизложенного, а также опираясь на директивы Наркомпрода и опыт губерний Центральной России, Губпродкомиссариат решил провести семенную разверстку, в месячный срок изъять у крестьян все семенное зерно, свезти его в общественные ссыпки…» Далее следовал список председателей чрезвычайных
В тот же день Губпродкомиссар Пикин докладывал о семенной разверстке руководителям Северской губернии. В кабинете Аггеевского кроме самого Савелия Павловича были Водиков, Новодворов и Чижиков. Пикин короткими пробежками мерял кабинет, размахивал руками и сыпал пулеметной очередью:
— Мы провели тщательную подворную проверку в восемнадцати крупных селах. И что же? В половине хозяйств недостает семян. Кулак не дурак. Зачем ему пахать, сеять, жать, если хлеб отнимет государство? А чтобы силой не заставили землю обсеменять, базарит семена, перегоняет на самогонку. Либо мы отнимем семенное зерно и сохраним посевные площади двадцатого года, либо в нынешнем году останемся без хлеба…
Новодворов кашлянул протяжно и громко. Он всегда так кашлял, раздражаясь или сомневаясь в чем-то. Пикин оборвал речь, остановился против председателя губисполкома, уставился на него воспаленными глазами.
— Замордовал ты себя, товарищ Пикин, — неожиданно сказал Новодворов с мягким сочувствием. — Отдохнуть бы тебе.
— Закончим семенную разверстку, подам в отставку, — отрезал Пикин.
— Зря ершишься, я от души. — Новодворов тяжело поднялся, отошел к окну, за которым кружились белые вихры метели.
— Мне твои соболезнования не нужны, — Пикин крутнулся волчком. — Выскажешь их на моих поминках…
Поймав холодный, осуждающий и сочувствующий взгляд Чижикова, Губпродкомиссар презрительно изогнул верхнюю губу, сощурился и, наверное, сказал бы что-нибудь колкое, если б Чижиков не опередил его и не заговорил о минувших событиях. Он рассказал о ночном происшествии на Веселовском тракте, о Маркеле Зырянове, как выяснилось, главном виновнике гибели продотряда в Челноково, и заявил, что чека удалось ухватить нить антисоветского заговора, и есть надежда, что в ближайшие дни руководящее ядро готовящегося мятежа будет обнаружено и обезврежено.
— Они тоже чуют, что попали под прицел, что все решают считанные дни, даже часы, и все сделают, чтоб в эти считанные дни запалить мятеж. Нам важно выдержать, не дать повода…
— А семенная разверстка даст этот повод? — врезался вызывающе резкий голос Пикина.
— Да, — спокойно подтвердил Чижиков. — Может дать.
— Так и знал. — Пикин метнул в Чижикова негодующий взгляд. — Северская губчека существует не для борьбы с контрреволюцией, а для борьбы с продорганами.
— Не кипятись. Утвержденную Совнаркомом хлебную разверстку губерния завершила, да еще на сто два процента…
— Вопреки твоим пророчествам, — снова вставил Пикин.
— Крестьянин выдержал. Устоял, — продолжал Чижиков, вроде и не слыша Пикина. — Сейчас мы переживаем в деревне хоть и ненадежное, но равновесие сил. Месяц-другой — и страсти поутихнут. Этого и боятся враги, торопятся еще раз подхлестнуть, взъярить мужика, бросить на Советскую власть. А наши продовольственники, как по заказу, подсовывают семенную разверстку. Да тебя, Пикин, кулаки и эсеры расцелуют, белогвардейцы многие лета пропоют. Крестьянам надудели в уши, что, приев весь хлебушко, коммунисты примутся за семена. Почитайте эсеровские листовки — там прямо об этом. Ничему нас жизнь не научила. Кичимся, что добили хлебную. Я-то знаю, каким боком могли выйти нам эти сто два процента… Сейчас, как никогда, нужно выиграть время. Дать деревне успокоиться. Мы перережем нити заговора, обезглавим его, распропагандируем середняка. Семенная разверстка теперь — безумие! Преступная авантюра!..