Красные рельсы
Шрифт:
— Тогда пойдемте на вокзал.
Решив, что лучше не возражать, а повиноваться, Конкэннон последовал за ним. Добравшись до вокзала, они прошли через багажный зал и оказались в маленькой пыльной комнате, служившей Эверсу кабинетом, когда он приезжал в Оклахома-Сити.
Эверс достал из светлого дубового стола бутылку кентуккийского бурбона и почти чистый стакан.
— Стакан здесь всего один, — сказал он, наполняя его до краев и протягивая Конкэннону.
Виски был таким же качественным, как и сигары Эверса. Конкэннон выпил все до дна. Эверс
— Что случилось с Боуном? — спросил он.
— Исчез. Наверное, решил, что вы мертвы. Я, признаться, тоже поначалу так думал.
— Вы видели, как все было?
— Видел. С улицы, метров с шестидесяти.
— Вы, конечно, оказались там случайно?
Эверс усмехнулся.
— Я следил за Боуном, будучи уверенным, что рано или поздно что-нибудь произойдет.
От виски Конкэннону стало лучше, но в голове по-прежнему стучало.
— Давайте начнем сначала. Почему вы следили за Боуном? И что делали там, на улице?
Эверс задумчиво посмотрел на свою сигару.
— Конкэннон, я должен разыскать похищенные сто тысяч, а если мне это не удастся, я тоже могу потерять работу. Но мне моя работа нравится, и я сделаю все, чтобы ее сохранить. Может быть, теперь вам станет ясно, почему я написал эту записку…
— Какую записку? — спросил Конкэннон и удивленно поднял брови, но тут же скривился от боли.
— Записку Атене Аллард. — Эверс удовлетворенно улыбнулся и выпустил облачко сигарного дыма. — Весьма сожалею, Конкэннон, но я не могу вам теперь полностью доверять. И хотя это противоречит моим привычкам, мне пришлось прибегнуть к хитрости. — Он улыбнулся. — И эта хитрость удалась.
Конкэннон облизнул сухие губы:
— Так это вы написали Атене?
— Конечно. И деньги в конверт положил тоже я. И билет. Помните эти деньги? Это те две тысячи миссис Аллард, которые вы попросили меня положить в сейф. Эта мысль пришла мне в голову в самую последнюю минуту, но записка от этого стала очень убедительной, не так ли?
— Однако это был почерк Рэя, — возразил Конкэннон. — Его узнала сама Атена.
Эверс покачал головой:
— Подделка. Я часто видел отчеты, которые Аллард писал для компании. Ничего сложного. К тому же люди неспособны запомнить тот или иной почерк со всеми подробностями.
Конкэннон не мог прийти в себя от изумления.
— Но зачем? — спросил он.
— Кажется, я все вам уже объяснил. Мне нужно разыскать эти деньги. На вашу помощь я рассчитывать не мог. И тогда я начал размышлять об Эйбе Миллере. По нашим сведениям, ключ к разгадке был у него. Вот только он сам оставался неуловимым. Исчез, словно перестал существовать. — Инспектор стряхнул пепел с сигары, — словно сквозь землю провалился… Тогда я спросил себя, кто может лежать в могиле на месте Рэя Алларда. Там лежит Миллер, верно?
Конкэннон не ответил. Эверс пожал плечами:
— Конечно, там
Конкэннон откинулся на спинку стула. Ему казалось, что пол качается у него под ногами.
— По моему мнению, — сказал Эверс, — Боун догадался, какую роль играл во всем этом Рэй, и ввязался в дело. Если Рэй жив, то это означает, что Боун еще не знает, где деньги. Так что совершенно ясно: Рэй Аллард жив, если Боун поверил записке. Он поверил, что ее написал Рэй! Вот к чему мы пришли. Итак, Боун хотел завладеть этими деньгами не меньше, чем я. И мне было достаточно проследить за ним, чтобы он привел меня к Рэю. — Он посмотрел куда-то вдаль, затем печально покачал головой. — Это был отличный план. К сожалению, даже отличные планы иногда терпят фиаско…
Конкэннон удивленно посмотрел на него.
— И когда же ваш план провалился?
Джон Эверс бросил недокуренную сигару на пол.
— Он провалился, когда вы убили Боуна. Я сказал неправду: никуда он не скрылся. Напротив, он был полон решимости расправиться с вами после того, как вас оцарапала первая пуля.
— Первая?
— Выстрелов было два. Второй раздался, когда вы, падая, сцепились с Боуном. Ствол был направлен ему в грудь, и звука никто не слышал.
Конкэннон ничего этого не помнил. В его памяти осталось только бесконечное падение в черный колодец.
— Но где тогда труп?
— Под крыльцом «Дней и ночей». Я затащил его туда, пока никто не видел.
Конкэннон лишь спросил:
— Зачем?
— Если мои предположения верны, о местонахождении Рэя знали только вы и Боун. Теперь остались только вы. И вы скажете мне, где он.
— Как вы думаете заставить меня это сказать?
Лицо инспектора выглядело усталым. Конкэннон с удивлением отметил, что несмотря на энергичность и безукоризненные костюмы, инспектор производит впечатление пожилого человека. Пожилого, однако, далеко не безобидного.
— Вы мне это скажете, — ответил Эверс, — потому что я все равно это узнаю. Но если вы откажетесь мне помогать, я впутаю в это дело Атену Аллард. И если мне не останется ничего другого, я докажу присяжным, что она участвовала в ограблении вместе с мужем.
Конкэннон почувствовал, что кровь застыла у него в жилах.
— Неужели вы настолько любите свою работу?
Эверс поудобнее устроился в кресле и прикрыл глаза.
— Да.
— А как же быть с Боуном?
— Он убит в пределах допустимой обороны. Я готов в этом присягнуть, если вы согласитесь помочь. Как только компания получит обратно свои сто тысяч, она будет на моей стороне.