Красные волки
Шрифт:
Кто-то был в той комнате. Кто-то работал за компьютером…
8
Выйдя из подъезда, Григорий Владимирович бросил короткий оценивающий ситуацию взгляд в сторону. Светло-голубых «Жигулей» у последнего подъезда уже не было. По правде говоря, там, наверху, капитан подумал, что в соседней комнате находился кто-то из этой машины. Даже подозревал, что там были оба бандита. И когда профессор провожал его до двери, весь напрягся готовый, услышав за спиной движение, выхватить пистолет и выстрелить. Перед дверью Григорий Владимирович все же не выдержал и обернулся. Кроме Идрисова, его никто не провожал, а сам профессор внешне не выглядел человеком, способным на опасные
Там же, у двери, Шереметев оценил сейфовый замок. Для специального наборного ключа, инструмента профессионального разведчика, такой замок сложности не составляет. Люди по незнанию тратят большие деньги на сохранение своего имущества, но не догадываются, что труднее всего открываются самые простые замки, сделанные по индивидуальному заказу. А все стандартные замки с различными наворотами для умелого человека не являются препятствием. Замок на двери профессора вызвал у капитана легкую блуждающую улыбку. Такой легко поддается обыкновенной наборной отмычке [8] , работать с которой Шереметев обучался. Сам Идрисов, естественно, если и заметил эту улыбку, смог бы догадаться о ходе мыслей Григория Владимировича, только прочитав их. А это он умел. И потому Шереметев, когда о чем-то думал в профессорской квартире, старался не создавать в голове зримые образы.
8
Наборная отмычка – обычно предназначается для открывания сейфовых двухбородковых замков старого образца. Отмычка просто вставляется сначала в замочную скважину, и поворотами колец на ручке с помощью миниатюрного кулачкового вала меняется конфигурация самой отмычки, она приобретает профиль замка, в который входит. Затем отмычка вставляется в сам замок, и поворотами колец на второй ручке выдвигаются стальные каленые пуансоны, заполняющие пазы в замке. Таким образом, после набора отмычку можно свободно поворачивать, и замок откроется.
Старший прапорщик Николай так и стоял у машины с автоматом наизготовку, только к общей картине добавилась сигарета во рту. Как человеку, никогда в жизни не пробовавшему курить, Шереметеву табачный дым был неприятен. Николай знал это и быстро затоптал сигарету, даже громко продышался раскрытым ртом, чтобы весь дым «выдохнуть». Ствол его автомата тем не менее все так же косо посматривал по сторонам, готовый разразиться огненной бранью.
– Кто в «Жигулях» уехал? – подходя, спросил его капитан.
– Мужчина. Один. Не «костяная нога». Невооруженный. По крайней мере, внешне.
– «Костяную ногу» не видел?
– Не было такого, – активно замотал головой Николай. – Какой-то инвалид, правда, на двух костылях прогулялся через весь двор и ушел за угол, на улицу. По возрасту на бандита не похож. Пожилой, седой весь, немощный, себя еле-еле носит. Наверное, просто инвалид ноги разминает, надеется научиться ходить. На мой автомат покосился, быстрее костыли переставлять стал. Но этот без гипса.
– Понятно. – Капитан глянул в сторону дома, определяя окно кухни квартиры Идрисова. На улицу выходило только одно окно кухни. За стеклом никого видно не было. Впрочем, капитан хорошо знал, что, стоит встать чуть-чуть в сторону и на шаг от стекла, как уже с улицы наблюдателя не увидишь, а сам наблюдатель все будет видеть прекрасно.
Едва машина тронулась, еще до выезда из
– Товарищ майор, я завершил встречу. Выезжаем из двора. Сейчас отправляюсь в ФСБ побеседовать с подполковником Моринцом.
– Нормально, Григорий Владимирович. Что-то интересное он тебе сказал?
– Интересное только для общего развития интеллекта, для дела полезной информации мало. Что решили делать с той машиной? Я про «семерку» светло-голубую…
– Я передал данные подполковнику Моринцу. Пусть антитеррористический комитет решает. Но сейчас им, видимо, не до того. Две расстрелянные машины на дороге – твои дела недавние, после этого взрыв машины возле районного отделения полиции, трое раненых ментов. Где-то в пригородном поселке дом с бандитами блокировали. Будут штурмовать. Бандиты на зимнее время перешли из лесов на зимние квартиры. И здесь пытаются свое влияние установить. Еще что-то там такое же произошло. Думаю, ты можешь и самого подполковника в кабинете не застать. Хотя он больше аналитик, чем оперативник, и чаще в кабинете думает, чем выезжает на происшествия. А нас снова куда-то погнали. Просят выставить оцепление, у ментов своих сил не хватает. Я только что два взвода проинструктировал и отправил.
Капитан хотел задать естественный вопрос, но майор этот вопрос, похоже, предвидел и ответил сам:
– Не из твоей роты. Был бы ты сам на месте, с тобой бы твоих отправил…
– Старший лейтенант Медведь, товарищ майор, офицер толковый. Он бы справился.
– Ладно. Пусть занятия проводит. Он очень старается. Загонял парней. Они в надежде ждут твоего скорейшего возвращения. Есть еще что?
– Только для устного доклада.
– Тогда с Богом! Привет Юрию Трифоновичу. Я с ним в последнее время только по телефону и общаюсь.
Разговор завершился…
В бюро пропусков долго оформляли пропуск. Впечатление складывалось такое, что для посещения какого-то офицера ФСБ посторонним ведомству лицом требовалось согласование как минимум на уровне Совета министров республики. Потом долго пришлось ждать помощника дежурного по управлению, солдата, который должен был проводить капитана Шереметева до кабинета подполковника Моринца на третий этаж. Разгуливать по управлению в поисках кого-то посетителям категорически не рекомендовалось, об этом отдельно предупредил дежурный офицер. Видимо, учитывая высокий уровень террористической опасности в республике, мерам безопасности здесь уделяли повышенное внимание. Подумалось, хорошо бы такие меры ввести на гражданских объектах. Но для этого потребовалось бы из местных кабинетов выселить большинство «сидельцев», а это было не всем по душе.
Подполковник Моринец оказался мелким, суетливым человеком с громовым голосом а-ля Левитан, который никак не вязался с частыми и различными телодвижениями хозяина кабинета. Юрий Трифонович встретил капитана Шереметева весьма радушно:
– Чай? Кофе? Чай у меня, предупреждаю, только зеленый. Ну да, в местных условиях все к зеленому привыкают. Так что? От чего не откажетесь?
– От всего откажусь, товарищ подполковник. Хочу побыстрее все дела в Махачкале закончить, чтобы к обеду в гарнизон вернуться.
– Да. Я сразу сниму с вас свидетельские показания по поводу происшествия… Двух происшествий на дороге. В первом случае вы – единственный свидетель. Все остальные поспели только к шапочному разбору.
За время, пока он это говорил, подполковник успел пять раз переложить с места на место на одном и том же пространстве стола папки с бумагами, достать из ящика тетрадь бланков с протоколами допросов и приготовить ручку. Причем опробовал три ручки и только на третьей остановился. Две предыдущие, на взгляд подполковника, писали отвратительно.