Красные журавли (сборник)

Тупицын Юрий Гаврилович

— Сам ничего не пойму. Иван, надо вернуться.

Лобов положил униход в крутой вираж и снова повёл его к приметному дереву, теперь уже на минимальной скорости. И снова биолокатор сработал так же слабо и нечётко.

Завесив униход над деревом, Лобов сказал Кронину:

— Проверь-ка аппаратуру, Алексей.

Кронин молча кивнул и занялся биолокатором. Через несколько минут, убедившись, что все в порядке, он уже хотел сообщить об этом Лобову, но прежде так, для очистки совести, прогнал частоту настройки сначала вниз, а потом в диапазоне крайних значений частоты «хомо сапиенс». И вот тут-то, на самой

границе высоких частот, локатор буквально взвыл, отмечая необычайно высокую интенсивность биопроцессов. Поражённый инженер обернулся к Лобову:

— Ничего не понимаю!

— Потом разберёмся, — ответил Лобов и повёл униход на посадку. — Ты запеленговал точку контакта?

— Разумеется.

Подмяв под себя кустарник, униход приземлился метрах в пятнадцати от дерева. Кронин взялся было за дверцу, но Лобов остановил его:

— Проверь оружие. Будешь меня страховать.

Инженер кивнул, вынул лучевой пистолет, проверил его зарядку и снял с предохранителя. В свою очередь, проверив пистолет, Лобов взял манипулятор, предназначенный для выполнения различных механических работ.

— Я готов, — сказал Кронин.

— Пошли.

Первым вышел инженер, осмотрелся и жестом показал, что ничего опасного нет. Лобов, успевший заметить точку контакта биолокатора, уверенно направился к самому основанию огромного дерева. Под ногами мягко пружинил толстый ковёр пожухлой, позеленевшей листвы. Кронин остался возле унихода, держа пистолет наготове. Под деревом Лобов внимательно осмотрелся. На первый взгляд, кроме листвы и сучьев, здесь ничего не было. Лобов даже подумал: уж не ошибочно ли сработал биолокатор? Но, осмотревшись внимательнее, он заметил плоский холм листьев. Секунду он смотрел на него, хмуря брови, а потом подошёл и принялся прямо руками разбрасывать листву и мелкие сучья.

Скоро он увидел то, что и предполагал увидеть, — судорожно сжатую в кулак кисть человеческой руки. Ещё несколько осторожных движений — и Лобов увидел Лену Зим и Виктора Антонова. Свернувшись в плотные комочки, они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Лица их были мраморно бледны, глаза закрыты. Ножом манипулятора Лобов осторожно разрезал одежду Виктора и, с трудом подсунув свою ладонь под прижатые руки стажёра, положил её на грудь Антонова. Затаив дыхание, он прислушался. Медленно, бесконечно тянулись мгновения. И вдруг — «тук!» — ударило сердце; пауза две-три секунды, и снова знакомое «тук!».

Лобов выпрямился.

— Живы! Алексей! Срочно сделай себе инъекцию вакцины. Свяжись с Климом, прикажи ему сделать то же самое.

Кронин на мгновение замялся.

— Ничего, я посмотрю, — сказал Лобов.

— Хорошо, — сказал инженер и, оглядевшись вокруг, полез в дверь унихода.

Заметив, что взгляд Кронина задержался где-то наверху, Лобов посмотрел туда же.

Прямо над униходом трепетал сотнями крыльев сверкающий столб колибридов. Не спуская взгляда с этого столба, Лобов достал из кармана инъектор и ввёл себе вакцину. Рой колибридов то взмывал вверх, то опускался вниз, но его нижний край неуклонно терял высоту. Некоторое время Лобов смотрел на этот шуршащий рой, покусывая губы, а потом поднял пистолет и, сжав зубы, нажал спусковой крючок. Беззвучно, невидимо ударил тепловой луч. Нижняя часть роя просто испарилась, из середины его посыпались

опалённые, сожжённые крылатые крошки, а самая верхушка роя рассеялась и опала на лес.

— Вот так, — хмуро сказал Лобов, ставя пистолет на предохранитель.

Из унихода выглянул Кронин.

— Правильно, — сказал он, показывая на сожжённых птиц. Я сам хотел пугнуть их. Инъекцию сделал. Клим на вызовы не отвечает.

У Лобова упало сердце.

— Как не отвечает?

— Молчит, и все. Наверное, увлёкся поисками в лаборатории.

— Пошли аварийный вызов.

— Хорошо.

Кронин снова скрылся в униходе. Лобов осмотрелся вокруг, сунул пистолет за пазуху, наклонился и поднял на руки Лену. Она была лёгкой как пёрышко, и Лобов безо всякого напряжения понёс её к униходу. Кронин вылез навстречу.

— Не отвечает, — мрачно сказал он.

— Страхуй Виктора, — коротко приказал Лобов.

Он уложил Лену в госпитальный отсек, ввёл ей вакцину и вылез из унихода как раз в тот момент, когда на землю сыпались сожжённые крошки.

— Пришлось пугнуть ещё раз, — пояснил Кронин, — как осатанели!

Лобов кивнул на униход.

— Садись.

— А Виктор? — спросил инженер, но все-таки сел.

Лобов плюхнулся на водительское сиденье и мастерски подвёл униход вплотную к Антонову.

— Страхуй, — бросил он Кронину, выбираясь из унихода.

Виктор Антонов был тяжеленным парнем, настоящий богатырь! У Лобова жилы вздулись на лбу, когда он нёс эту свинцовую тяжесть к госпитальному отсеку. А тут ещё край рубашки Виктора, как якорь, зацепился за дверцу. Кронин поспешил на помощь и принялся отцеплять рубашку.

— Страхуй! — свирепо оглянулся на него Лобов.

Но было уже поздно.

Откуда-то сверху, прямо сквозь сочно-голубую крону дерева, на космонавтов посыпался рой колибридов. Шорохи, трепетанье маленьких крыльев, мягкие прикосновения тёплых тел, дуновение воздуха, горьковатый запах — все это продолжалось считанные мгновения. Космонавты были ослеплены и оглушены этой плотной живой массой. И вдруг все прекратилось. Как по команде рой взвился вверх и исчез. Все это время Лобов продолжал держать Антонова на руках. Когда рой оставил их в покое, он сделал последнее усилие и, оборвав полу рубашки, все-таки уложил Виктора рядом с Леной.

— Жив? — обернулся он к инженеру.

Кронин натянуто улыбнулся.

— Жив. И кто бы мог подумать, что эти прелестные создания такие агрессоры? И, по-моему, — Кронин провёл рукой по лицу и шее, — в довершение всех удовольствий, они меня ещё и покусали.

Лобов, делавший инъекцию Антонову, вскинул голову.

— Покусали?

— Может быть, я не совсем правильно выражаюсь. Скажем так: заклевали.

Лобов захлопнул дверцу госпитального отсека и провёл рукой по своему лицу и шее.

— А меня, кажется, не тронули, — не совсем уверенно сказал он.

— Наверное, я вкуснее тебя, — невесело пошутил Кронин.

Лицо Лобова дрогнуло. Перед его глазами встала картина, яркая, чёткая, словно стереография: серебристый тяжёлый плод на ладони и фраза: «Пусть хотя бы один из нас не ест местных плодов». А может быть, и обойдётся? Ведь вакцина-то введена!

— Садись, Алёша, — вслух сказал он. — Надо спешить.

Лобов вёл униход на небольшой высоте на сверхзвуковой скорости.