Красный ангел

Лонгстрит Роксана

Вокруг ничего подозрительного. Глубоко вздохнув, она все-таки решилась выбраться из-под стола, найдя себе новое укрытие под барной стойкой на кухне.

Здесь было темнее.

— Мы одинаковые, ты же знаешь, — услышала она голос Габриэля Дэвиса. Он говорил совершенно спокойно, сосредоточенно, уверенно. — Мы оба инфицированы Барнсом Бровардом. Ты хочешь убить меня, потому что надеешься, что это тебя остановит. Именно поэтому я убил Барнса. Но этого не остановить. Этого. Не остановить. Никогда.

— Ты

должен оставить меня в покое, — заговорила женщина. — Я сделала с Чарли то, что должна была сделать, чтобы остановить его. Такие, как ты, отняли у меня моего сына и научили его всяким мерзостям. А теперь, после всего этого, ты угрожаешь мне. Ты заставляешь меня снова о нем думать. Это нечестно. Ты использовал свой шанс. Ты должен меня оставить.

Алекс не могла заставить себя сделать ни шагу. Ее трясло.

— Моей задачей было остановить Барнса Броварда. Я о тебе даже понятия не имел, Марджори. — Голос Дэвиса был жутко, самоубийственно-спокоен. — Но сейчас я могу тебе помочь. Я могу помочь тебе получить помощь.

Марджори Кассетти рассмеялась. В голосе звучали страх и паника. Алекс приняла вертикальное положение и вышла из-за угла. В конце холла она увидела закрытую дверь. Видимо, спальня. Голоса доносились оттуда. В щель на полу пробивался электрический свет. Сделав три шага, она вновь застыла. Просто толкни ручку, Хоббс, приказала она себе. Пальцы дрожали и не слушались.

Грохнул выстрел. Алекс, застигнутая врасплох, упала ничком. Однако в двери не оказалось пулевого отверстия, а ухмыляющаяся Марджори Кассетти не появилась на пороге.

Выстрел был в комнате. Едва прошел звон в ушах, Алекс услышала стон Дэвиса.

Ребенок продолжал заливаться слезами.

— Бери, — произнесла женщина за дверью.

Алекс, прижавшись щекой к ковру, увидела белые теннисные туфли. В нескольких футах от нее на полу лежал Габриэль Дэвис, широко раскрытые глаза смотрели в сторону туфель. На боку расплывалось красное пятно.

Между ними на ковре лежало что-то деревянное, нет, нечто с деревянной ручкой. Нож. Белая туфля поднялась и пнула нож Дэвису. Его пальцы дрожали, но он не сделал движения, чтобы взять его.

— Бери, — повторила женщина. — Это твой единственный шанс. Или тебе не хочется занести руку с ножом над твоим замечательным мальчиком? Это тебя пугает? Может, ты думаешь, что это нехорошо? Не поэтому ли ты оставил его в первый раз?

Дэвис тяжело дышал. Глаза превратились в сплошные черные дыры. Деревянная ручка лежала рядом с его пальцами. Но он не брал ее. Да и глупо было бы брать, подумала Алекс. Он все равно на это не способен.

— Если возьмешь, я отпущу тебя и выпущу его из ванной. Я отпущу вас обоих. — Алекс не видела ее лица, но по голосу могла догадаться, что Марджори улыбается — своей

безумной, жестокой улыбкой. — Тебе надо всего лишь сделать ему немного больно, и я вас отпущу.

Дэвис закрыл глаза.

— Или будешь валяться здесь и ждать, пока его убью я? Ну, что выбираешь?

Он не шевельнулся. Алекс встала на колени, потом поднялась во весь рост, чувствуя, как дрожат ноги от напряжения. И снова протянула руку к двери.

— Неужели тебе не хочется убить его? Правда? А мне очень, ужасно хотелось убить Чарли. А ты ничем не лучше меня, — прошипела Марджори Кассетти.

Алекс нервно подумала, что сейчас Дэвис наконец возьмется за нож.

Пальцы Алекс легли на ручку двери.

Заперто.

О Боже, взмолилась она, но переживать было уже некогда. Надо действовать, иначе будет плохо. Потверже оперевшись на одну ногу, она со всего маху врезала другой в дверь.

Дверь распахнулась словно по волшебству. Дэвис, лежа на полу, сжимал в руке нож. В черных глазах горела ненависть. Марджори Кассетти уже обернулась, поднимая пистолет. Но Алекс опередила ее.

— Брось оружие! — заорала она. Неимоверная глупость, надо было стрелять сразу, мелькнула мысль. Марджори Кассетти не из тех, кто сдается на милость победителя.

Но та, растерявшись, начала медленно опускать пистолет. Ствол уже был направлен на Алекс. Это движение тоже на мгновение сбило ее с толку. Собирается она бросать оружие или нет? Да или нет?

И тут Габриэль Дэвис одним движением взметнулся с пола. Стоя во весь рост, он был намного выше Кассетти, и та непроизвольно повернула голову в его сторону. Дэвис улыбался.

— Нет! — заорала Алекс.

Он поднял нож. Глаза его стали черными, бездонными, это были глаза человека, переживающего оргазм.

Алекс спустила курок. Револьвер дернулся, и голова Марджори Кассетти превратилась в красное месиво.

Женщины не стреляют в голову, вспомнилась безумная фраза. Ее когда-то сказал Дэвис.

Алекс в оцепенении подошла к лежащему телу и выстрелила еще раз. В упор.

Улыбка исчезла. Слава Богу.

Пистолет выпал из разжавшихся пальцев Кассетти. Алекс издала какой-то непонятный, писклявый звук, до смешного незначительный по сравнению с тем, что она только что сделала.

Дэвис, мертвенно-бледный, опустился на колени и, склонив голову, смотрел на нож, который ходил ходуном в его трясущейся руке. Крови на лезвии не было. Чистый.

Потом взглянул на Алекс, которая прислонилась к дверному косяку. Она, чувствуя, как свело пересохшее горло, прошептала:

— Габриэль, пожалуйста, положи его. Прошу тебя.

Он не положил, а выронил нож на пол. Тем не менее Алекс отшвырнула нож подальше, подходя к Кассетти, чтобы проверить пульс. Онемевшие скрюченные пальцы ничего не почувствовали. Вдалеке слышалось ангельское пение сирен.