Красный Дракон (др. перевод)
Шрифт:
Теперь время было, спешить не стоило. Перед ним простиралась вечность. Через пять месяцев он остановит выбор на семье Джейкоби.
Они поддержали его первыми и первыми вознесли к Славе Становления. Джейкоби были лучше всего. Лучше всего, что он когда-либо пробовал.
Пока он не попробовал Лидсов.
И вот теперь сила и Слава его растут, а он предвкушает Шерманов и неизведанный интим инфракрасной съемки. Заманчиво, черт побери.
29
Чтобы заполучить все
Долархайд был начальником производства крупнейшего подразделения фирмы, которое занималось обработкой любительских кинофильмов. Кроме того, на «Гейтуэе» было еще четыре подразделения.
Спад производства в семидесятых годах сильно ударил по любительскому кино. К тому же появился сильный конкурент — домашние видеомагнитофоны. На «Гейтуэе» стали подумывать о расширении сферы услуг.
Были организованы новые подразделения, которые стали переводить кинофильмы на видеопленку, печатать карты аэрофотосъемки и производить высококачественную обработку 16-миллиметровой кинопленки по заказам небольших коммерческих киностудий.
В 1979 году компании улыбнулась удача. Совместно с министерствами обороны и энергетики она получила заказ на разработку и испытание новых эмульсий для инфракрасной кинопленки.
Министерству энергетики чувствительная инфракрасная пленка понадобилась для исследований в области экономии тепла, а военным — для технической разведки в ночных условиях. С этой целью компания купила в конце 1979 года находящуюся по соседству небольшую фирму «Бэдер кемикл».
В обеденный перерыв Долархайд направился в здание, где находилась «Бэдер кемикл». Он шел под голубым, умытым дождем небом, осторожно обходя сверкающие на солнце лужи. Смерть Лаундса привела его в отличное расположение духа.
На «Бэдере» все, видимо, ушли на обед.
Он нашел в лабиринте коридоров нужную дверь, табличка на которой гласила: «Внимание! Обрабатываются инфракрасные материалы. Запрещается курить, вносить осветительные приборы и горячие напитки».
Долархайд нажал на кнопку. Красный свет погас, и зажегся зеленый. Он зашел в светоизоляционный тамбур и постучал во внутреннюю дверь.
— Заходите, — раздался женский голос.
Абсолютная темнота, прохладный воздух. Журчание воды, привычный запах проявителя Д-76, неуловимый аромат духов.
— Меня зовут Фрэнсис Долархайд. Я по поводу сушильного шкафа.
— А-а, прекрасно. Извините, что жую. Я как раз заканчиваю обедать.
Он услышал, как комкают и бросают в корзину оберточную бумагу.
— Вообще-то сушилка нужна Фергюсону, — произнес голос в темноте, — но он в отпуске. Правда, я знаю, куда ее хотят поставить. У вас что, на «Гейтуэе» лишняя есть?
— У нас две. Одна побольше. Он не сказал, сколько у него здесь места.
Пару недель назад Долархайду попалась на глаза докладная, излагающая проблему с сушкой пленки на «Бэдере».
— Место
— Чудно.
— Встаньте спиной к двери, — в голосе появились преподавательские нотки, — сделайте три шага вперед. Вы окажетесь на кафеле, и тут же слева от вас будет стоять стул.
Он нашел стул. Сейчас он находился ближе к ней и слышал, как шуршит ее лабораторный фартук.
— Спасибо, что выбрались к нам, — сказала она. У нее был чистый голос, чуть отдававший металлом. — Вы ведь начальник производства, верно?
— Верно.
— Тот самый мистер Долархайд, который мечет громы и молнии, когда у нас неправильно заполнены заявки?
— Тот самый.
— Меня зовут Рив Макклейн. Я надеюсь, у нас здесь все в порядке?
— Не моя епархия. Я только проектировал лаборатории, когда мы вас купили. А здесь я, наверное, уже полгода не был.
Произнести такую длинную речь в темноте для него оказалось нетрудно.
— Еще минуточку — и дадим свет. Вам рулетка нужна?
— У меня своя.
Разговаривать с этой женщиной в темноте Долархайду было приятно. Он услышал шорох: она рылась в сумочке, затем щелкнула пудреница.
Он пожалел, когда зазвонил таймер.
— Ну вот и все. Сейчас только положу пленку в «Черную дыру», — сказала она.
Долархайд почувствовал дуновение холодного воздуха, услышал, как мягко чавкнула резиновая изоляция специального шкафа, как засвистел вакуумный замок. Легкое движение воздуха, и его коснулся аромат духов, когда она прошла рядом с ним.
Долархайд придал лицу задумчивое выражение, прикрыв нижнюю часть лица ладонью, и ждал, когда она включит лампу.
Загорелся свет. Девушка стояла у двери лицом к нему и улыбалась. Под прикрытыми веками быстро и хаотично двигались глаза.
Увидев прислоненную в углу белую палочку, он отвел руку от лица и улыбнулся.
— А можно взять сливу? — спросил Долархайд. На ее столе лежало несколько штук.
— Конечно! Очень вкусные сливы.
У нее было симпатичное лицо — тонкое, но решительное, этакая красавица прерий. На переносице виднелся небольшой шрам в виде звездочки. Цвет ее волос был между пшеничным и рыжевато-золотистым, правда, стрижка «под пажа» казалась несколько старомодной. Лицо и руки были покрыты симпатичными веснушками. На фоне кафельных стен и нержавеющей стали лаборатории она выглядела ярко — как богиня осени.
Он мог разглядывать ее безнаказанно. Его пристальный взгляд скользил по ней вольно, как воздух; ее глаза были не в состоянии дать ему отпор.
Разговаривая с женщинами, Долархайд часто чувствовал теплое покалывание кожи. Оно перемещалось в зависимости от того, на какое место смотрела его собеседница. Даже если она отворачивалась, ему казалось, что она видит его отражение. Никогда не забывая о блестящих поверхностях, он просчитывал углы отражения не хуже, чем завсегдатай бильярдной — траекторию шара, отскакивающего от борта.