Красный Дракон Империи
Шрифт:
— Нет, господин Оппенгеймер, мы не хотим предлагать Вам купить у нас алмазы. Мы хотим предложить Вам добывать у нас алмазы.
— Но в России нет кимберлитовых трубок, а залежи рассыпных алмазов крайне незначительны.
— У Вас не верная информация. В СССР есть кимберлитовые трубки и по оценкам наших специалистов, ежегодная добыча алмазов может составить около 35–40 миллионов карат на протяжении, как минимум, ближайших 60–70 лет.
Оппенгеймер замер, так и не дотянувшись до чашки с чаем. Я, в отличии от него,
— Вы понимаете, что эту информацию мне необходимо проверить?
— Разумеется, господин Оппенгеймер. Мы готовы помочь Вашим людям в обследовании месторождений, но при условии, что мы с вами достигнем предварительного соглашения.
— И какие будут Ваши условия?
— 70 % добытых камней отходят Советскому Союзу, 30 % компании "De Beers". Кроме того, Советская сторона предлагает вам монопольное право на продажу наших алмазов на мировых рынках.
— Но это неприемлемо, — возразил Оппенгеймер, — лишь при соотношении 50 на 50 можно говорить о каком-либо сотрудничестве.
Торг шёл почти два часа и результатом стало предварительное соглашение о том, что компания "De Beers" получает 40 % добытых алмазов и монопольное право торговли. В принципе Сталин определил мне нижнюю планку торгов в 50 %, так что план я даже перевыполнил. Скрепив нашу договорённость рукопожатием, в результате которого я стал обладателем знаний обо всех планах компании, о номерах счетов, различных тайниках и так далее, мы приступили ко второй части обсуждения. Теперь речь зашла об ипактитах и порошке из них.
Оппенгеймер сказал, что его эксперты так и не смогли точно идентифицировать, что это за алмазы. При этом он отметил их перспективу на рынке технических алмазов.
— Эти алмазы называются импактиты. Подобных больше нигде в мире нет и Советский Союз является в этой сфере монополистом. Это идеальное сырьё для применения в качестве технических алмазов.
— Но, насколько я помню, импактиты образуются в месте удара метеорита о Землю?
— Вы совершенно правы. Именно такой удар и произошёл многие сотни тысяч лет назад. Вот только в тот раз большой метеорит ударил в гигантский пласт угля. Произошла мгновенная трансформация угля. Поэтому наши импактиты гораздо твёрже всех остальных алмазов.
— А порошок? Как вы получили такой порошок? — похоже этот вопрос очень интересовал Оппенгеймера.
— Порошок получен из этих самых импактитов, но сам процесс его получения строго засекречен и является государственной тайной. Однако мы готовы поставлять и импактиты и порошок в обмен на некоторые услуги.
— На какие, например? Мне вступить в партию большевиков? — Оппенгеймер со смехом откинулся на спинку кресла.
— Это будет, пожалуй, чересчур. Однако если всё же решите, то я дам вам рекомендацию, — я тоже засмеялся немудрёной шутке.
— Мы хотели бы, — вновь перешёл я на деловой тон, — что бы через вашу компанию производились закупки интересующего
— То есть вы предлагаете мне стать посредником между СССР и западными фирмами? — ты смотри, уже СССР, а не Советы.
— Именно так, господин Оппенгеймер. В случае вашего согласия мы передаём вам список необходимого нам и некоторое количество алмазного порошка. Вы осуществляете закупки и отправляете их нам, а мы производим оплату.
Оппенгеймер опять задумался.
— Ну что же, я согласен на все Ваши условия, — произнёс он после долгого раздумья, — Когда мы сможем заключить соответствующие договора?
— Я думаю, что пока заключать какие-либо договора преждевременно, — охладил я его пыл, — Пусть вначале Ваши люди убедятся в наличии алмазных месторождений в России, а потом уже подпишем договор между Вами и Советским правительством. А что касается порошка и ипактитов, то мы готовы начать их поставки незамедлительно. Более того, в знак нашей будущей совместной деятельности я приготовил вам подарок. Попросите своего помощника пригласить моих людей.
В номер вошли двое моих сопровождающих. К руке одного из них был пристёгнут металлический кейс. Отстегнув его, я положил кейс на стол, щелкнул замками и, открыв крышку, развернул в сторону собеседника, а теперь уже и делового партнёра. Оппенгеймер, увидев содержимое, потянулся за лупой. В кейсе под целлулоидной плёнкой лежало несколько бриллиантов необычайной чистоты и красоты огранки. Ещё в кейсе было почти 10 фунтов алмазного порошка и список остро необходимого оборудования.
— Откуда такая красота? — Оппенгеймер не мог крыть восхощения бриллиантами, — Я не узнаю этой огранки? Чьи они?
— Это наше достижение. Русская огранка или Russian Cut. Как видите мастера у нас тоже есть.
Оппенгеймер отложил лупу и как-то по новому посмотрел на меня.
— Скажите, господин Головин, а что было бы, если бы я отказался?
— Я бы просто повернулся и ушёл, — я пожал плечами, — А вскоре на рынке оказалось бы огромное количество бриллиантов по смешной цене. Каждый прыщавый подросток откуда-нибуть из Небраски смог бы запросто на карманные деньги купить своей девчонке колечко с камушком. Мы бы просто уничтожили мировой рынок бриллиантов. Как говорят за океаном, ничего личного, это всего лишь бизнес.
Оставив нашего партнёра в глубокой задумчивости я откланялся и вышел из номера. Моя миссия успешно выполнена.
По возвращению в посольство меня встретил посол Майский.
— Виктор Михайлович, меня просили передать вам приглашение на встречу от сэра Френсиса Стенхоупа. Он приглашает Вас посетить его поместье в Бексли для приватных переговоров.
— А откуда этот самый сэр узнал о том, что я имею полномочия на ведение переговоров и о том, что я вообще приехал? Насколько я помню, в "Таймс" об этом не писали, — спросил я с сарказмом, при этом пристально глядя в глаза Майского.