Красный дракон
Шрифт:
Грэм был полностью погружен в наблюдение за жизнью Лидсов. Рассеянно он дал Крофорду все три номера Байрона Меткафа.
Пока Крофорд звонил по телефону, стоящему в зале суда, он посмотрел фильмы еще по разу.
Сначала фильм Лидсов.
Вот собака Лидсов. Она бегала без ошейника. В округе держали десятки собак, но Дракон точно знал, какая именно принадлежала Лидсам.
Вот Вэлери Лидс. Когда она появлялась на экране, Грэм испытывал почти физическую боль. За ее спиной виднелась беззащитная стеклянная дверь. Казалось, что ее дети играли прямо в зале суда. В
Вот за праздничным столом сидят их дети. Пламя свечей мерцает на их лицах.
На мгновение Грэм увидел каплю воска, застывшую на ночном столике у кровати Джейкоби, брызги крови за углом спальни Лидсов. Что-то…
Крофорд возвращался.
— Меткаф говорил, чтобы я тебя спросил о…
— Подожди, не мешай!
Крофорд не обиделся. Остановившись, он замер, его маленькие глаза сузились и загорелись.
Фильм продолжался, на лице Грэма плясали свет и тени.
Вот кот семьи Джейкоби. Дракон знал, как выглядит их кот.
Вот внутренняя дверь в подвал.
Вот наружная дверь из подвала с висячим замком. Дракон принес с собой клещи.
Фильм кончился. Конец пленки пробежал перед объективом, захлопал на быстро вращающейся бобине.
В этих двух фильмах было все, что хотел знать Дракон.
Эти фильмы никогда не показывали ни в кинотеатрах, ни в клубах кинолюбителей, ни на фести…
Взгляд Грэма упал на стандартную зеленую коробку для кинопленки, в которой прислали фильм Лидсов. На этикетке он прочитал их фамилию, адрес и… штамп кинофабрики «Гейтуэй», Сент-Луис, Миссури, 63103.
На слове «Сент-Луис» в его сознании вспыхнула красная лампочка, загорающаяся всякий раз, когда он встречал уже виденный когда-то телефонный номер.
Итак, где он встречал Сент-Луис? В Сент-Луисе наряду с другими городами «Тэтлер» можно было купить уже в понедельник вечером, в тот же день, когда номер выходил из типографии, накануне похищения Лаундса.
— Боже, — прошептал Грэм. — Боже.
Он сжал ладонями голову, как будто стараясь удержать разлетающиеся мысли.
— Меткаф еще на проводе?
Крофорд быстро подал ему трубку.
— Байрон, это Грэм. Слушай, помнишь бобины с фильмами, которые ты прислал? Они были в коробках?.. Конечно, конечно, я знаю, что ты бы их прислал. Мне очень нужна твоя помощь. У тебя выписки о состоянии счетов Джейкоби под рукой? Прекрасно. Мне надо знать, где им проявляли пленку. Вероятно, магазин посылал пленку на какую-нибудь фабрику. Если он выписывал чеки в аптеках или фотомагазинах, мы сможем установить, куда те отправляли заказы. Это очень срочно, Байрон. Я тебе потом все расскажу. ФБР в Бирмингеме сразу же начнет проверять магазины. Если что-нибудь найдешь, сразу же сообщи им, а потом сюда. Сделаешь? Прекрасно. Что? Нет, с красивыми губками не познакомлю.
Сотрудники в Бирмингеме уже проверили четыре фотомагазина, пока не нашли тот, что искали. Директор магазина сообщил, что
Крофорд успел посмотреть фильм двенадцать раз, прежде чем позвонили из Бирмингема. Он сам подошел к телефону.
Приняв официальный вид, он протянул руку Грэму.
— «Гейтуэй», — сообщил он.
43
Крофорд болтал в руке пластиковый стаканчик, в котором растворялась таблетка «Алка-зельцер», когда услышал по бортовому громкоговорителю свое имя:
— Пассажир Крофорд.
Он помахал стюардессе со своего кресла, крайнего от прохода, и она подошла прямо к нему:
— Мистер Крофорд, пройдите, пожалуйста, к пилотам.
Он вернулся через четыре минуты и скользнул в кресло рядом с Грэмом.
— Зубастик побывал сегодня в Нью-Йорке.
От неожиданности Грэм заморгал и открыл рот.
— Да нет. Он нанес нескольким женщинам легкие телесные повреждения в Бруклинском музее и — ты только послушай! — съел картину.
— Съел?
— Съел, съел! Наши из Нью-Йоркского отдела по борьбе с кражами предметов искусства, узнав, что съели картину, быстро приехали в музей, нашли два не очень хороших отпечатка на пластиковом пропуске, который выдают в музее, и быстро передали Прайсу. Как только Прайс построил узор на экране, он тут же понял, что уже его видел. Идентифицировать они не смогли, но он точно соответствует отпечатку большого пальца, оставленному на глазу сына Лидсов.
— Нью-Йорк, — проговорил Грэм.
— Ну и что, что Нью-Йорк. Это он сегодня в Нью-Йорке был. А работает на «Гейтуэе». Если это так, то сегодня на работу он не вышел. Нам же легче будет его найти.
— Какую картину он съел?
— Картину под названием «Большой красный дракон и жена, облеченная в солнце». Принадлежит, как они сообщили, кисти Уильяма Блейка.
— А что с женщинами?
— У него, что называется, легкая рука. Та, которая помоложе, сейчас в больнице на обследовании. Той, что постарше, наложили четыре шва. Легкое сотрясение мозга.
— Они запомнили его приметы?
— Запомнила та, что помоложе. Спокойный хрипловатый голос, темные усы и волосы, видимо парик. Вахтер дал те же приметы. Которая постарше, не увидела бы его, даже если бы он был в костюме Санта-Клауса.
— Но он никого не убил!
— Странно, что он оставил их в живых, — согласился Крофорд. — Если бы он их убил, то ему можно было бы уходить спокойно, не спеша, они не смогли бы дать его приметы. Наши звонили Блуму в больницу проконсультироваться. И знаешь, что он сказал? Что Дракон, видимо, хочет остановиться.
44
Долархайд услышал, как со стоном опустились закрылки, под черным крылом самолета медленно проплывали огни Сент-Луиса. Где-то под его ногами, преодолевая сопротивление свистящего воздуха, из корпуса со скрежетом вышли шасси и с тяжелым стуком встали на место. Он покачал головой из стороны в сторону, чтобы размять затекшую шею. Возвращение домой…