Красный кролик
Шрифт:
— Мне известны фамилии многих сотрудников КГБ. Что касается агентов, настоящие фамилии я почти не знаю, но мне известны их кодовые имена. Так, например, в Великобритании нашим лучшим агентом является некий Министр. Он уже в течение многих лет поставляет первоклассную информацию дипломатического и политического характера — думаю, лет двадцать, а то и больше.
— Вы говорили, что КГБ скомпрометировал наши линии связи, — вставил Райан.
— Да, это правда. Тут поработал агент под кодовым именем Нептун. Сколько именно информации он нам передал, я точно сказать не могу, но мне известно, что КГБ
— А что насчет других линий связи? — тотчас же спросил Джек.
— Насчет разговоров ваших моряков я уверен. Больше я вам ничего не могу сказать, но ведь аппаратуру шифрования вы используете одну и ту же, да?
— Вообще-то, нет, — сказал Кингшот. — Итак, вы говорите, что взломать британские линии связи вам пока не удалось?
— Если это и произошло, мне об этом не известно, — ответил Зайцев. — Самую ценную информацию дипломатического и разведывательного характера о Соединенных Штатах мы получаем от агента под кодовым именем Кассий. Он является помощником какого-то влиятельного политика в Вашингтоне. Он передает качественную информацию относительно деятельности ЦРУ и о том, что вам известно о нас.
— Но, как вы говорите, сам он не работает в ЦРУ? — уточнил Райан.
— Да, я считаю, он помощник какого-то политика — секретарь, советник, что-нибудь в таком духе, — уверенно ответил Зайцев.
— Хорошо.
Закурив, Райан угостил и русского, и тот жадно схватил сигарету.
— У меня закончились мои «Краснопресненские», — смущенно объяснил он.
— Я отдам вам все свои. Жена настаивает на том, чтобы я бросил курить. Она у меня врач, — объяснил Джек.
— Вот как!
— Итак, почему вы решили бежать из страны? — спросил Кингшот, отпивая чай.
Услышав ответ, он едва не выронил из рук чашку.
— КГБ собирается убить папу римского.
— Вы это серьезно?
Этот вопрос задал не новичок — Райан, а гораздо более опытный разведчик.
— Серьезно? Да я рисковал своей собственной жизнью, жизнью жены и дочери. Да, я говорю совершенно серьезно, — взволнованно заверил своих собеседников Олег Иванович.
— Твою мать! — выдохнул Райан. — Олег, нам нужно узнать об этом подробнее.
— Все началось еще в августе. Если точнее, пятнадцатого числа, — начал Зайцев.
Его никто не перебивал. Он говорил непрерывно в течение пяти или шести минут.
— Эта операция не имеет кодового наименования? — спросил Джек, когда Зайцев умолк.
— Наименования у нее нет, лишь кодовое обозначение: «15-8-82-666». Это дата первого сообщения от Андропова резиденту в Риме и его номер. Юрий Владимирович интересовался, можно ли физически приблизиться к папе римскому. Резидент в Риме ответил, что это крайне нежелательно. После чего полковник Рождественский — он помощник председателя КГБ, да? — отправил сообщение резиденту в Софии. Дальше вся связь осуществлялась только через Софию. Так что операцию «три шестерки», скорее всего, готовит по заданию КГБ болгарская «Държавна сигурност». Кажется, офицера, который за это отвечает, зовут полковник Строков, Борис Андреевич.
Кингшоту пришла одна мысль. Встав, он вышел из библиотеки, но только чтобы тотчас же вернуться с Ником Томпсоном, бывшим суперинтендантом полиции Большого Лондона.
— Ник,
Бывший следователь из отдела убийств недоуменно заморгал.
— Говорит, Алан. Это тот самый тип, который, на наш взгляд, стоит за убийством Георгия Маркова на Вестминстерском мосту. Мы установили за ним наблюдение, но ему удалось вылететь из Великобритании до того, как мы успели собрать достаточно материала, чтобы пригласить его к себе для разговора по душам.
— А разве он не пользовался дипломатическим иммунитетом? — спросил Райан.
Ответ Томпсона его удивил.
— Нет. Строков въехал в страну как частное лицо и так же ее покинул. Я лично видел его в аэропорту «Хитроу». Но мы слишком долго складывали частицы загадки воедино. Страшное то было дело. Маркова отравили ядом.
— Значит, вы видели этого Строкова в живую?
Томпсон кивнул.
— Да, видел. Возможно, он тоже меня заметил. Я тогда не соблюдал все меры предосторожности. Жизнью ручаюсь, этот Строков — тот, кто убил Маркова.
— Почему вы в этом так уверены? — спросил Райан.
— Сэр Джон, я двадцать с лишним лет гонялся за убийцами. За такой срок узнаёшь про них все. Так вот, этот Строков — он и есть убийца, — с абсолютной убежденностью произнес Томпсон.
Райан вспомнил, что так же говорил его отец, даже относительно тех немногих дел, когда он сам знал все, что нужно, но не мог доказать это присяжным.
— У болгарских спецслужб существует что-то вроде договоренности с Советами, — объяснил Кингшот. — Еще где-то в 1964 году болгары согласились по заказу КГБ «устранять» всех нежелательных людей. А взамен они получают разные приятные мелочи, в основном, политического характера. Борис Строков. Да, определенно, мне уже приходилось слышать эту фамилию. Ник, у тебя есть фото этого типа?
— Пятьдесят, а то и больше, Алан, — заверил его Томпсон. — Я никогда не забуду его лицо. У него глаза трупа — в них совсем нет жизни, не больше, чем у фарфоровой куклы.
— Насколько хорошо он знает свое дело? — спросил Райан.
— Дело убийцы? Весьма хорошо, сэр Джон. Даже очень хорошо. Убийство Маркова на Вестминстерском мосту было выполнено мастерски. Это было третье покушение. Двое первых неудавшихся убийц не смогли выполнить задание, поэтому был приглашен Строков. И он сделал то, что от него ждали. Причем если бы все сложилось чуть по-другому, мы бы даже не догадались о том, что это было убийство.
— Мы считаем, Строков продолжает работать на Западе, — сказал Кингшот. — Однако достоверной информации очень мало. В основном, одни слухи. Джек, события принимают очень опасный оборот. Мне необходимо как можно скорее переправить новую информацию сэру Бейзилу.
С этими словами Алан покинул библиотеку и отправился к телефону закрытой связи.
Райан снова повернулся к Зайцеву.
— И именно поэтому вы решили бежать из страны?
— КГБ собирается убить невиновного человека, мистер Райан. Заговор зрел у меня на глазах. Приказ исходил лично от Андропова. Через меня поддерживалась связь. Разве может одинокий человек остановить КГБ? — спросил он. — Я не смог остановить КГБ, но я не буду помогать КГБ расправиться с этим польским священником — он ведь ни в чем не виновен, так?