Красный кролик
Шрифт:
— А каковы шансы на успех? — спросил председатель.
— Думаю, от средних до высоких. Оперативник «Държавны сигурности» доставит на машине исполнителя в нужное место, а затем уничтожит его, как только задание будет выполнено, после чего отойдет сам. В действительности операция значительно сложнее, чем это кажется. Исполнителю, по всей вероятности, придется использовать пистолет, причем без глушителя. Поэтому толпа отреагирует на звук выстрела. Большинство людей отпрянет назад, но кое-кто бросится вперед, навстречу опасности, в надежде схватить убийцу. Если даже тот упадет, пораженный в спину пулей, выпущенной из бесшумного оружия, эти храбрецы все равно поспешат к нему, в то время как наш человек, подчиняясь толпе, отойдет назад. Толпа будет вести себя словно волна,
В то же время Илья Федорович понимал, что успешное выполнение операции принесет ему генеральские звезды, что делало игру стоящей свеч: огромный выигрыш против незначительного проигрыша. Подобная перспектива взывала не только к чувству патриотизма Бубового, но и к его честолюбию.
— Очень хорошо. Что необходимо предпринять?
— Во-первых, «Държавна сигурность» подчиняется политическому руководству страны. Отдел, который возглавляет полковник Строков, осуществляет свою деятельность без лишней бумажной волокиты, однако он подконтролен напрямую болгарскому Политбюро. Поэтому Строкову надо будет получить одобрение высшего руководства Болгарии, которое обязательно запросит санкцию нашего руководства. Болгары ни за что не согласятся нам помогать, не получив официального запроса со стороны нашего правительства. Ну, а после этого последует чисто техническая сторона вопроса.
— Понятно.
Андропов помолчал с полминуты. На послезавтра назначено заседание Политбюро. «Не слишком ли рано поднимать этот вопрос?» — задумался он. Насколько трудно ему будет отстоять свою позицию? Придется показать коллегам «Варшавское письмо», которое тех нисколько не обрадует. Надо будет представить дело таким образом, чтобы члены Политбюро прочувствовали крайнюю необходимость ответных действий… а для этого им должно стать страшно.
Но испугаются ли они? Что ж, в этом он сможет им помочь, правда? Подумав над вопросом еще несколько секунд, Юрий Владимирович пришел к благоприятному ответу.
— Что-нибудь еще, полковник?
— Едва ли нужно говорить о том, что необходимо соблюдать строжайшие меры секретности. Ватикан обладает своей собственной, достаточно эффективной разведкой. Было бы большой ошибкой недооценивать ее возможности, — предостерег Бубовой. — Следовательно, членам Политбюро и их болгарским коллегам надо будет понять, что обсуждаемый вопрос ни в коем случае не должен выйти за рамки их узкого круга. С нашей стороны это означает, что не будет поставлен в известность даже Центральный комитет. Малейшая утечка информации будет означать катастрофу. Однако, в то же время, — продолжал полковник, — нам предстоит большая работа. Папа римский не имеет возможности изолироваться от общества; при этом он также не может предпринять те меры безопасности, какие предприняли бы мы или любая другая спецслужба, если бы возникла угроза жизни главы государства. То есть, с этой точки зрения папа является относительно «легкой» целью — разумеется, если нам удастся найти исполнителя, который согласиться с риском для жизни приблизиться к особе понтифика и сделать прицельный выстрел.
— Итак, если я заручусь согласием Политбюро, после чего мы попросим наших болгарских братьев о помощи, затем вы попросите
— Полагаю, месяц, максимум — два, но никак не больше. Также нам понадобится определенное содействие со стороны римской резидентуры, но только в части выяснения распорядков и тому подобного, не больше. Наши руки останутся абсолютно чистыми — особенно если Строков поможет устранить исполнителя сразу же после того, как тот выполнит свою задачу.
— Вы хотите, чтобы ваш Строков выполнил это лично?
— Да, — кивнул Бубовой. — Борис Андреевич не гнушается пачкать руки в крови. Ему уже приходилось заниматься подобным.
— Очень хорошо. — Андропов опустил взгляд на стол. — Никаких письменных архивов относительно этой операции не будет. Как только я получу необходимые санкции, вам будет послано уведомление от меня лично, однако в нем не будет никаких конкретных указаний. Вы поймете, о чем именно идет речь, по идентификационному коду операции: 15-8-82-666. Вся подробная информация будет передаваться через курьера или при личной встрече. Вам все понятно?
— Так точно, товарищ председатель, все понятно. На бумаге будет значиться только идентификационный код. Полагаю, мне придется много полетать между Москвой и Софией, но с этим не будет никаких проблем.
— Болгарам можно доверять? — внезапно забеспокоился Андропов.
— Да, можно, товарищ председатель. У нас давние хорошие отношения с их оперативными службами, и в таких делах болгары имеют большой опыт — если честно, больший, чем у нас. В настоящее время у них значительно больше практики. Если где-нибудь кто-то должен умереть, как правило, эту задачу решают для нас болгары.
— Да, полковник Рождественский говорил мне об этом. Просто я не располагаю непосредственной информацией на этот счет.
— Разумеется, если у вас возникнет желание, вы сможете в любой момент лично встретиться с полковником Строковым, — предложил Бубовой.
Юрий Владимирович покачал головой.
— Думаю, лучше будет обойтись без этого.
— Как скажете, товарищ председатель.
«Так я и предполагал,» — подумал Бубовой. Андропов в первую очередь партийный функционер, не привыкший пачкать руки. Все политики одинаковые — жаждут крови, но при этом стремятся сами оставаться в стороне, поручая всю грязную работу другим. Что ж, решил полковник, а его ремесло как раз и состоит именно в этом, и поскольку все блага у него на родине находятся в распоряжении политиков, приходится их ублажать для того, чтобы доставать из улья мед. А у него, как и у всех в Советском Союзе, неудержимая тяга к сладкому. Успешное осуществление операции принесет ему генеральские звезды, хорошую квартиру в Москве, — а может быть, даже и скромную дачку на Ленинских горах. Они с женой с радостью возвратятся на родину. И если цена этого — смерть какого-то иностранца, неугодного политическому руководству Советского Союза, что ж, тем хуже для него. Ему следовало бы следить за тем, кому могут быть неудобны его действия.
— Товарищ полковник, благодарю за то, что приехали сюда и поделились со мной своими соображениями на этот счет. Ждите сообщений от меня.
Бубовой встал.
— Служу Советскому Союзу, — сказал он и направился к потайной двери.
Полковник Рождественский ждал его в приемной секретаря.
— Ну как, Илья?
— Я не знаю, имею ли право говорить, — последовал осторожный ответ.
— Если речь идет насчет операции «три шестерки» — имеете, Илья Федорович, — заверил его Рождественский, провожая в коридор.
— В таком случае, Алексей Николаевич, сообщаю вам, что встреча прошла плодотворно. В дополнение могу сказать только то, что я получил одобрение председателя.
В конце концов, хоть Рождественский и считается его другом, возможно, это лишь проверка.
— Я сказал Юрию Владимировичу, что на тебя можно положиться, Илья. Надеюсь, эта операция принесет нам обоим много хорошего.
— Алексей, как и все в этом здании, мы с тобой выполняем приказы.
— Позволь проводить тебя до машины. Ты еще успеешь на дневной рейс на Софию.