Красный лотос

Власов Виктор

– Что стоите? Помогите… перевяжите рану. Быстро! Переоденьте.

Воины помогли ему сесть, перевязали рану на голове. Женщина с почтением произнесла:

– Я рада, что вы живы, принц Сейдри.

Татсу хотел ответить, но не хватало сил. Слуги переодели его в тёмное шёлковое, расшитое золотыми нитками кимоно.

– Неплохо. Вот и подобающий наряд для принца! – оценила Суа, разглядев, наконец, что в настоящий момент они находятся на окраине Эдо.

Здесь задерживаться не следовало. Если их заметят солдаты императора или ниндзя, то её коварный

план провалится.

– Берите его, – приказала она. – Посадите на коня.

– Ваши сапоги, госпожа?

– Они промокли, глупцы. Оставьте…

В пути Татсумару снова начал понемногу «плыть». От боли голова раскалывалась, было такое чувство, что его темя и виски использовали вместо наковальни.

– Подождите, – заговорил он.

Суа услышала и остановила отряд.

– Госпожа, нам не следует здесь задерживаться, – возразил солдат. – В Киото ждут известий.

– Ничего. Дождутся. Мы едем в Осаку.

Татсумару сполз с коня на землю. Сильное головокружение не прекращалось. Солнце находилось высоко в безоблачном небе, оно светило ему прямо в глаза; прищурившись, он смотрел на женщину.

Всадница ловко спрыгнула с лошади. Босая, она стояла напротив солнца, и юноша смог разглядеть спутницу. Высокая, сильная и достаточно симпатичная. Она опустилась на колени и прочитала в глазах юноши вопрос, требующий немедленного ответа:

– На нас напали и выбросили в океан, – солгала она.

Татсумару взял её за руку, приложил узкую ладонь с длинными пальцами к голове:

– Посмотри, что у меня там.

Женщина заверила бодрым голосом:

– Не волнуйтесь. Рана небольшая.

– Как тебя зовут? – спросил Татсумару.

– Вы что, не помните, Сейдри? Моё имя Суа.

Юноша нахмурился и, приглаживая свои блестящие волосы, снова спросил:

– Как мы здесь оказались? Что мы делали? Куда направляемся?

Суа попросила не задавать много вопросов.

– Надо спешить и сейчас не время для разговоров, – объяснила она. Пока не придумала, что ему сказать.

Сейдри согласился, подсадил её на коня, путешествие продолжилось. Тёплый ветерок с океана ласково трепал волосы. Суа успокоила, что они едут домой и там подкрепятся. Юноша перестал задавать вопросы, наверное, задремал.

За четыре дня пути они отдыхали редко, подкрепляясь рисом. На пятый день дорога привела их к озеру Бива, если бы оно не преградило им дорогу, то путь сократился бы на десяток ри, а так пришлось огибать озеро.

Бива – самый большой водоём на острове Хонсю. Суа решила сделать короткую стоянку, они остановились вблизи берега. Дно было гладким, вода манила прохладой, но купаться в озере желания не было! Кони, напившись воды, принялись жевать траву. День заканчивался, солнце, словно большая птица, возвращаясь в гнездо, садилось за горизонт. Всем требовался отдых.

Растянувшись на земле, Сейдри достал из бархатных ножен клинок, воткнул в песок и спросил у женщины:

– Откуда он у меня?

Суа, недолго думая, ответила, что это самурайский меч, почти такой, как у неё. Женщина протянула своё

оружие. Сейдри принялся его рассматривать. Рукоять меча выполнена из слоновой кости. Красные искры рубинов вставлены в золотые фигурные касты в виде многолепестковых цветов. Позолоченная крестовина и оправа украшены затейливым чёрным орнаментом и драгоценными камнями. Юноша вопросительно глянул на спутницу, высказав удивление великолепием клинка. Суа ответила, что подобным оружием награждают за храбрость.

Сейдри пытался рассуждать:

– Я принц… На меня напали, бросили в океанскую пучину.

Мысли путались, а вопросов оставалось много…

Как только стемнело, Суа собралась в путь. Кони быстро скакали, и к вечеру они вошли в деревянные ворота.

Город скрывался за живой зелёной бамбуковой стеной, бамбук посажен в пятнадцать рядов. Возле ворот дома лежала широкая, вкопанная в землю старая каменная плита, на которую некогда ставили носилки императора.

Коней спутники поручили слугам, а сами пошли по дорожке, выложенной мелкими камнями. Камешки оказались мозаикой, образующей причудливую ломаную линию. Зигзагообразные дорожки предназначались для сбивания с толку злых духов, считалось, что духи двигаются прямо и не понимают зигзагов. Узкие вели к отдельным хижинам, та, что пошире, уходила в каменный дом с треугольной покатой крышей.

В доме не спали, в больших окнах горели свечи, путники вошли и поднялись по лестнице. У входа в комнату стоял невысокий человек в серых кожаных доспехах с длинным копьём в руках. Увидев Суа, он поклонился, поприветствовал:

– Мы рады вас видеть, госпожа!

Страж отодвинул белую фусума и пропустил гостей. Лысый старый толстяк в тонком кимоно чёрного цвета с длинными усами и маленькими глазками сидел на татами за низеньким столиком, поджавши под себя ноги. Он уплетал жареную рыбу с жадностью, не вынимая косточек. Оторвавшись от трапезы, он поднял глаза навстречу вошедшим и чуть не подавился.

Толстяк был мудрецом из клана «Пылающий рассвет». Любовь к поэзии соперничала с его главной страстью: он любил много и вкусно поесть, проще говоря, страдал обжорством. Мудрый толстяк Генбо – так его звали: то, что он предсказывал, всегда сбывалось. Перед походом на кораблях он советовал не покидать мыс Сиономисаки и не выходить из Киото. Суа не прислушалась, и поход сорвался. Толстяк перестал есть, поднялся.

– Я вас приветствую, леди Коридвен! – торжественно произнёс он, приложив пухлую ручонку на грудь, поклонился.

– Ты, как всегда, оказался прав, мудрец, – недовольно ответила Суа.

– Вот и заработали, что хотели! – бросил Генбо.

Как толстяк осмелился улыбаться, ведь она потеряла всех, кого привела в Ураву и Ояму!

– Скажи, мудрец, Тсенг жив? – холодно спросила Суа. Речь шла о воине с перемотанными руками. Суа огорчало, что в том бою мог погибнуть верный её сподвижник, одним из первых примкнувший к новому клану «Пылающего рассвета». В её голосе зазвучала тревога, а лицо оставалось спокойным, не выдавая волнения.