Красный Марс
Шрифт:
где E – показатель потребления в системе, e – показатель (неполной) замкнутости, I – постоянная, для которой Хироко установила определенное значение ранее. Цель, K = I – 1, была недосягаема, но асимптотическое приближение к ней стало на ферме любимой биологической игрой и более того – имело критическое значение для их будущего существования на Марсе. Поэтому обсуждение этой темы могло растянуться на несколько
Хироко была для Майи загадкой. Отчужденная и серьезная, она всегда казалась поглощенной работой, и ее команда всегда стремилась находиться рядом с ней, словно она была королевой в стране, независимой от остальной части корабля. Майе это не нравилось, но она не могла ничего с этим поделать. И что-то в поведении Хироко делало это не столь угрожающим, а лишь давало понять, что ферма – обособленное место, а ее команда – обособленное общество. И возможно, Майя могла бы каким-либо образом использовать их в противовес влиянию Аркадия и Джона, поэтому она не беспокоилась из-за их отдельной страны. Наоборот, сблизилась с ними еще больше чем прежде. Иногда в конце рабочей сессии она ходила с ними в центральную часть корабля играть в придуманную ими игру, которую они называли «туннелескоком». Нужно было прыгать в трубу, ведущую к центральному валу, где все стыки между цилиндрами расширялись до одинакового размера и образовывали одну гладкую трубу. Чтобы облегчить быстрое перемещение вперед-назад вдоль этой трубы, в ней имелись рельсы, но прыгуны становились на люк штормового убежища и пытались вспрыгнуть по ней к люку купола-пузыря, на целые пятьсот метров, не натыкаясь на стены или рельсы. Из-за кориолисовых сил это было практически невозможно, и пролетевший хотя бы половину пути обычно выходил победителем. Но однажды Хироко по пути в купол, где она собиралась проверить пробный урожай, поздоровалась с играющими, присела на люке убежища и, подпрыгнув, медленно пролетела всю длину туннеля, вращаясь в полете, а затем остановилась у люка купола, вытянув лишь одну руку.
Игроки уставились на туннель, онемев от изумления.
– Эй, – окликнула ее Риа. – Как ты это сделала?
– Что сделала?
Они рассказали ей об игре. Она улыбнулась, но Майя была уверена, что ей и так были известны правила.
– Так как ты это сделала? – повторила Риа.
– Просто прямо прыгнула! – объяснила Хироко и исчезла внутри купола.
Вечером, за ужином, эта история распространилась по кораблю.
– Может, тебе просто повезло, – сказал Фрэнк.
Хироко улыбнулась:
– Может, нам с тобой стоит сделать прыжков по десять и посмотреть, кто победит.
– Звучит неплохо.
– На что играем?
– На деньги, конечно.
Хироко покачала головой.
– Ты всерьез считаешь, что деньги еще имеют какое-то значение?
Несколько дней спустя Майя парила под куполом вместе с Фрэнком и Джоном, и они смотрели на Марс – теперь это был раздувшийся шар размером с десятицентовую монету.
– Многовато у нас споров в последнее время, – мимоходом заметил Джон. – Я слышал, Алекс и Мэри дошли до настоящей драки. Мишель говорит, это вполне ожидаемо, но все же…
– Наверное, у нас появилось
– Может, стоит оставить одну тебя за главную, – подтрунил над ней Фрэнк.
– Слишком много? – переспросил Джон.
– Дело не в этом, – покачал головой Фрэнк.
– Разве? Но у нас на борту много звезд.
– Потребность превосходить остальных и потребность руководить – не одно и то же. Иногда мне даже кажется, что это и вовсе противоположные понятия.
– Оставляю решение за вами, Капитан. – Джон ухмыльнулся насупившемуся Фрэнку.
Майя подумала, что Джон был единственным среди них, кто не чувствовал напряжения.
– Мозгоправы предвидели такую проблему, – продолжал Фрэнк. – Для них она достаточно очевидна. Они применили гарвардский метод.
– Гарвардский метод? – повторил Джон, будто пробуя выражение на вкус.
– Давным-давно гарвардские администраторы с тревогой заметили, что, если они принимали из школ только круглых отличников, а потом ставили первокурсникам все возможные оценки, большое число студентов первого курса впадало в депрессию из-за двоек и колов и вышибало себе мозги.
– Не могли вынести, – сказал Джон.
Майя состроила недовольную гримасу.
– Должно быть, вы оба ходили в торговое училище, а?
– Как они выяснили, избежать таких неприятностей можно было, приняв определенный процент студентов, которые привыкли получать заурядные оценки, но выделялись по какому-либо другому признаку…
– Например, имели наглость подать документы в Гарвард с заурядными оценками…
– …Привыкли находиться в конце списков и были счастливы уже оттого, что попали в Гарвард.
– Откуда ты это знаешь? – спросила Майя.
– Я был одним из них, – улыбнулся Фрэнк.
– У нас на корабле нет заурядных личностей, – сказал Джон.
Фрэнк с подозрением посмотрел на него.
– Зато у нас есть куча прекрасных ученых, которых не интересует власть. Многие из них считают это дело скучным. Администрирование и все такое. Они рады предоставить это таким, как мы.
– Бета-самцы, – Джон подтрунивал над Фрэнком и его интересом к социобиологии. – Идеальное стадо.
Как же часто они подтрунивали друг над другом…
– Ты не прав, – заметила Майя Фрэнку.
– Может, и так. В любом случае, они – политическое образование. У них есть по меньшей мере возможность выбрать, за кем следовать, – он произнес это с таким видом, будто высказанное приводило его в уныние.
Тут наступило время смены на мостике, и Джон, попрощавшись, их покинул.
Фрэнк поплыл на сторону Майи, и она занервничала. Они никогда не обсуждали свою непродолжительную связь, и эта тема уже долго не поднималась даже косвенно. Она думала, что, если когда-нибудь придется объясняться, скажет, что изредка позволяет себе развлечься с мужчинами, которые ей нравятся. Что это было чем-то спонтанным.
Но он лишь указал ей на красную точку в небе.
– Я все думаю, зачем мы туда летим.
Майя пожала плечами. Вероятно, он хотел сказать не «мы», а «я».
– У каждого свои причины, – ответила она.
Он пристально на нее посмотрел.
– Что правда, то правда.
Она оставила тон, с которым он это сказал, без внимания.
– Может, дело в наших генах, – предположила она. – Может, они почувствовали, что на Земле что-то пошло не так. Мутации ускорились, или что-то в этом роде.