Красный пассажир-2. Черный пассажир ? ритуальная чаша. Paint it black
Шрифт:
– Ты, Смагин, не подходишь на эту роль, тебя все знают, как моего зама, найди мне такого, эдакого, невидимку, но не пройдоху, хорошо заплачу. Не был бы ты таким «везунчиком» давно бы выгнал, но у тебя, Смагин, талант общения, тебе люди верят, хотя ты болтаешь порой всякую чушь.
– Вот потому и верят, что я говорю с людьми, как с равными, ведь мы все одинаковые, но нет смотришь пацан чуть приподнялся и уже на гребаной козе не подъедешь, кто же с тобой откровенно будет говорить, хотя тайны у всех есть и их никому доверять нельзя, – Игорь открыл холодильник и извлек очередную банку пива. – Так что, за дело?
– Ну, вот опять началась, говори прямо, найдешь, или я буду искать на стороне? Короче, Смагин, у меня есть разовая вакансия, так называемого «почтальона», что – то, наподобие
– Деловую почту перевозить? Так для этого существует куча всяких фирм.
– Нет, братан, – Карпов оценивающе посмотрел на захмелевшего приятеля, – здесь деньги, большие деньги, валюта налом, которую срочно нужно доставить клиенту. Деньги левые, сам знаешь, их в банке светить нельзя, видел на четвертом складе медь в «чушках», увязанная стальными лентами в пакеты по одной тонне каждый, – так вот, за нее нужно срочно расплатиться, но только налом. Продавец пошел на невиданный риск и переправил нам товар без предоплаты, я пока ничего не понимаю, я ведь его совсем не знаю, может тебе что-нибудь говорит фамилия генерального Морозов …
Смагин поморщил лоб и отрицательно покачал головой.
– Скажу тебе сумму. Это восемьсот тысяч зеленью. Десять процентов полагается почтальону, но риск большой, вокруг нас так и вьется всякая продажная шваль, да и шило в мешке не утаишь, кому надо про эти сто тонн меди уже все знают. Недаром китаезы нагрянули во Владик и первым делом ко мне, «сирочно нузин цвитной метяль». Навар тысяча процентов, это тебе не козьими шубами торговать.
Ух, ты! – Игорь, аж приподнялся с места, – да за такие деньги я тебе нужного человека из-под земли достану, хотя я понимаю, что это смертельная вакансия. Здесь один неверный шаг и все может рухнуть, но мы ведь с тобой, Толян, рисковые парни, – он похлопал шефа по плечу, отчего тот шарахнулся в сторону.
Ты чего, – Карпов сморщился от боли и схватился за плечо, – ну и рука у тебя и попал в нерв, руку свело, ладно, он присел на диван и продолжил.
– Долю почтальона можешь получить сразу, а дальше сам думай, мне нужна только расписка от продавца, я тут же оприходую товар и перепродаю китайцам. Через три дня мы с тобой долларовые миллионеры, не считая недвижимости.
– Не кажи гоп, как говорила моя бабушка, хохлушка родом из-под Винницы, – Игорь достал записную книжку и начал ее медленно перелистывать, затем захлопнул и сунул в карман, словно боясь, что за ним наблюдают из-за спины. – Итак, если я подберу нужного человека, то в любом случае за исход дела буду отвечать я?
– Верно понимаешь, – Карпов невинным взглядом посмотрел на зама.
– Залогом будет служить моя доля недвижимости, в любом случае ты в выигрыше.
– Ну, мы же работаем на общее дело, братишка, что нам с тобой делить, денег хватит на всех.
– Так вот, Анатолий Степанович, чтобы потом не устраивать разборки и битвы, заключим договор, что при условии успешного выполнения задания десять процентов от сделки с китайцами пойдет лично мне.
– Ты рехнулся, это же громадные бабки, – у Карпова впервые за сегодняшний день затряслась нижняя губа, и помутнели глаза. Игорь знал, что такое бывает у шефа, когда мимо него проходят хороший деньги.
– Я, лично, рискую всем, даже своей жизнью и семьей, ты и все остальные ничем, не думаю, что посторонний человек, зная всю «картинку» возьмется за это дело, а когда узнает, предъявит тебе еще больший счет или начнет шантажировать, ты ведь, Толя все это давно проходил, иначе, зачем затеял разговор со мной. Взял бы в тихушку и провернул дельце, но нет, здесь жареным пахнет. Со своим надежнее, безопаснее и он у тебя под колпаком, ведь так? – Карпов встал и уже серьезно сказал.
– Да прав ты, Смагин, сделаем договор ты у нас парень фортовый и впереди у нас с тобой много грандиозных дел, так что действуй. Деньги возьмешь у меня в сейфе. Для всех в конторе, даже для твоей семьи, ты опять летишь в Москву, скажем в министерство, – пусть тебя в нашей бухгалтерии оформят, как полагается. Второе, командировочное я тебе выпишу собственноручно на Петропавловск-Камчатский. Все остальное в твоих руках. Деньги сколько надо возьми из нашего «общака» в кладовке иди и думай, как это
Глава 2
Залуцкая
Ксюша Залуцкая познакомилась с Толей Карповым на одной из корпоративных вечеринок, что с грандиозным пафосом проходила в «бриллиантовом зале» недавно выросшей в центре города пятизвездочной гостинице «Хёндэ». И хотя многие не верили, что зарубежные инвесторы отважатся вкладывать миллионы в разоренный приватизацией русский порт Владивосток, хитроумные и дальновидные корейцы рискнули сделать этот шаг.
Собственно говоря, они ничего не прогадали, так как гостиница такого класса единственная в городе и сотня другая бизнесменов и туристов ежедневно приезжающих в этот необычный город на берегу Тихого океана не захотят селиться в ужасных русских «отелях», выстроенных еще при советах по казарменному типу для народа, находящегося постоянно в состоянии противостояния к капиталистическим агрессорам, и потому для человека, чья обычная одежда состояла из телогрейки и кирзовых сапог, гостиница с холодным номером на два, четыре человека с общим душем и туалетом считалась нормой. А с цветным телевизором «Изумруд», который выдавал только три ядовитых цвета: красный, синий и желтый и работающим, словно дизель трактора, холодильником «Океан», оснащались люксовые номера для партийных работников тех «счастливых времен».
Но, как только приоткрылся «железный занавес» мордыхайско-ленинской кабалы, русский народ быстро освоился и уже номер люкс за тысячу баксов в сутки был забронирован именно русскими «бизнесменами» на год вперед, не говоря уже о банкетных залах, где русские ежедневно с размахом отмечали каждую свою маломальскую сделку. Деньги, вложенные в гостиницу, окупились через год, такого не ожидал никто, и тогда «оголтелые капиталисты» решили вкладывать инвестиции в судостроение и промышленность края и города, но не тут-то было, здесь они ошиблись и крупно просчитались.
Несчастные корейцы, мало того, что не сделали оговорку на многочисленную чиновничью свору бывших комсомольских и партийных работничков-болтунов, которая растаскивала все переведенные средства и ресурсы еще на первом этапе освоения дикой российской глубинки, но и потом, по завершению строительства какого-нибудь объекта, обнаруживалось, что на нем и работать-то не кому, не смотря на массовую безработицу в России.
О классных специалистах; инженерах, технологах, проектировщиках в то время, как – то и говорить было стыдно среди русских людей, их всех надо было переучивать, а простого слесаря-токаря днем с огнем сыскать, было невозможно. Все, враз, стали либо чудо – бизнесменами (приватизаторами, рейдерами, банкротчиками), либо чиновниками-«откатчиками», либо бандитами-беспредельщиками, либо трусливыми охранниками. Все вновь начатые проекты и объекты были заморожены, а готовые сданы в аренду под склады для автомобилей, запчастей, рыбной и прочей продукции, что поступала из той же Кореи, и все опять стало на свои места. Страна торговала своими природными и интеллектуальными ресурсами, за копейки спуская на ветер, накопленное каторжным трудом, обезумевших в коммунистическом дурмане, предков, живших во времена Великого Советского Союза.
Но зато рестораны, банкетные залы, всевозможные клубы, игровые зоны и прочие развлекательные заведения давали гарантированную стопроцентную прибыль, о которой зарубежные акулы бизнеса, и мечтать не могли в своих супер демократичных цивилизованных странах. Для корейцев, американцев и японцев население города Владивостока на первом этапе казалось варварским племенем, людьми, кидающимися на все, что блестит, даже на дешевую рекламу и экстравагантные названия.
Вот в одном из таких залов и решилась судьба Ксении Залуцкой, простой Владивостокской девчонки, с «высоким юридическим дипломом», как уверенно мыслила она и многие ее однокурсники-выпускники Дальневосточного Университета, решившей попытать простого девичьего счастья на перекрестке, где в нерешительности столкнулись две цивилизации, два мира, два режима; западный – демократический и восточный – тоталитарный.