Красный Петух
Шрифт:
Когда он принялся помогать палестинской девушке, все еще находившейся в сознании, в комнату ввалился Аппельтофт.
Ввалился и застыл, дойдя только до середины. Такого он не видел даже в кошмарных снах. Это была кровавая бойня.
– Быстро, помоги мне оказать помощь этой девочке, – прошипел Карл. Аппельтофт стащил с себя пиджак и с опаской приблизился к стене, где лежали убитые.
– Кто-нибудь еще жив? – спросил он.
– Да, эти две девушки и один израильтянин, он вон там, у двери, – ответил Карл, отрывая от скатерти несколько длинных полос,
– Дьяволы, – прошептал он, – они используют мягкий наконечник вместо цельной оболочки.
Выходные отверстия на спине были похожи на кратеры, причем величиной с кулак. Девушка лежала в луже собственной крови по меньшей мере в литра полутора. Карл отодрал кусок кожи от обивки стула и приложил его к выходным отверстиям на спине, затем туго, в несколько слоев, перебинтовал рану. Потом положил девушку на одно одеяло, укутав другим.
Аппельтофт стоял рядом совсем без сил, его тошнило, он едва не упал в обморок.
Странно, но девушка все еще была в сознании. Она что-то шептала, но Карл не слышал что. Он приложил палец к ее губам и улыбнулся ей.
– Ш-ш, не разговаривай. Если будешь умницей, справишься, – сказал он, низко наклонившись к ней, чтобы увидеть, насколько расширились ее зрачки. Она еще не умирала.
– Вы... шведы?.. – слабо шепнула она.
– Да, – ответил Карл, – мы шведы. А стреляли израильтяне. Ну, теперь уже все. Не говори больше.
Он нежно дотронулся до ее лба и почувствовал, что нервы его на пределе.
Он быстро встал. Перед глазами пошли темные круги.
– Что же нам теперь делать? – спросил Аппельтофт едва слышно – во рту у него пересохло.
Карл плотно закрыл глаза и постарался хоть немного собраться, чтобы не потерять над собой контроль.
– Проверь тех двух израильтян – того, что подальше, и того, с простреленным лицом, посмотри, живы ли они, – сказал он, а сам направился к тому, в кого стрелял в последнюю очередь. Тот сидел или полулежал, навалившись на дверь. Лицо белое, обе руки поддерживали живот. Он был в сознании, слабо и прерывисто дышал.
Карл присел перед ним на корточки и посмотрел в лицо.
– Шалом, привет от Муны, – сказал он, не понимая зачем; казалось, будто он на какое-то мгновение потерял рассудок.
Израильтянин слабо улыбнулся.
– Кто ты, черт возьми? – спросил израильтянин слабым голосом, лицо его оставалось безжизненным. Он говорил по-английски с сильным акцентом.
– "Сайерет-Маткал", но шведский, – ответил Карл и, вытащив пистолет, демонстративно поиграл перед лицом израильского солдата из спецкоманды. И, перед тем как задать вопрос, приложил дуло пистолета к его лбу.
– Где Арон Замир и остальные?
Израильтянин устало улыбнулся, но не ответил. Карл повторил
– Не будь идиотом... Ничего не скажу... стреляй, если хочешь, – ответил израильтянин, теряя сознание.
Карл поставил пистолет на предохранитель, спрятал его на место, оттащил израильтянина, чтобы тот растянулся на полу, и начал обследовать его карманы. Там были и патроны, и пара тысяч крон стокроновыми купюрами, и арабский паспорт. Карл взял паспорт и поднялся.
Аппельтофт наклонился над другим израильтянином, чтобы узнать, жив он или мертв, но так и не понял этого.
– Вот тот, подальше, и вот этот, кажется, мертвы.
Не знаю, что с тем, что лежит посредине, – сказал он почти беззвучно.
Карл подошел к израильтянину, на которого указал Аппельтофт. В него он попал дважды. Одна пуля прошла через нижнюю челюсть, вероятно, это второй выстрел. Первая застряла у основания носа и разворотила один глаз. Обе пули вышли через затылок. Но человек еще слабо дышал.
Лежавший рядом казался, однако, мертвым. Он был первым, в кого стрелял Карл, и во время выстрела стоял совершенно спокойно. Первая пуля прошла прямо у правого уха и, вероятно, уже в голове перевернулась. Ведь выходное отверстие было величиной с теннисный мячик.
– Да, он мертв, – сказал Карл и отправился к Элазару в другой конец комнаты. Тот лежал с распростертыми руками, застывшим взглядом уставившись прямо в потолок. Карл видел, что входное отверстие было точно посредине груди. Он с трудом перевернул Элазара – пуля не вышла из тела, наверное, уткнулась в позвоночник и застряла в нем. Карл, казалось, все еще слышал хруст раздробленных костей убитого.
Он поднялся на ноги и взглянул на Аппельтофта. Какое-то мгновение они не сводили друг с друга глаз. Вдали послышались сирены "скорых".
– Это подполковник Элазар, – тихо сказал Карл, – это наш человек. Именно он убил Акселя Фолькессона. Шеф спецкоманды, "отъявленный" герой Израиля.
Оба посмотрели на мертвого убийцу.
– А что у тебя в руке? – спросил Аппельтофт и в тот же момент почувствовал, что должен выйти из комнаты и выпить глоток воды, иначе его начнет тошнить.
– Паспорт, – ответил Карл, когда они оба направились, как им казалось, в сторону кухни или ванной комнаты. – А паспорт только на арабском, никаких записей на европейских языках, и, насколько я понимаю, это ливийский.
– Ливийский?
– Да, но я слышал, как они говорили на иврите, они израильтяне, и давай оставим это.
На кухне они выпили по стакану воды и отправились к входной двери, чтобы открыть ее санитарам и полиции, уже подходившим к вилле.
Было четыре часа утра, когда Карл вошел в кабинет Нэслюнда. Слабый свет в кабинете и кромешная тьма на улице. В кабинете кроме Нэслюнда сидели его основной "рупор" Карл Альфред и сам Письмоносец, то есть главный шеф всего отдела безопасности, которому, вероятно, предстояло либо отвечать, либо не отвечать за то, что произошло.